– Перед тем как уйти на войну, – сказал Джерри, – я встречался с Уной О’Нил.
– С дочерью драматурга?
– Да. С ней самой.
Джерри невольно зарделся от гордости.
– Красивая девушка. Я видел ее фото. Кажется, она любительница вечеринок, не правда ли?
– Именно это не нравится ее отцу, и мне тоже.
– Мм… Мне повезло: у меня трое сыновей, хотел бы я знать, каково это – иметь дочь. Есть от чего спятить. Уверен, мне бы не хотелось, чтобы моя дочь крутила задом в кабаре перед фотографами…
– Она поступила еще хуже: в сорок втором, когда я ушел в армию, Уна бросила меня и вышла замуж за Чарли Чаплина.
– За Чарли Чаплина? Ах да, я же столько об этом читал, совсем из головы вон! He’s bolchevik, isn’t he? Пока он не говорил, люди обожали его. Стоило ему сунуться в политику, все на него ополчились.
– Это должно послужить нам уроком. Художнику всегда лучше помалкивать.
– Damn right,[109] Джерри. Разуйте глаза. Уна выбрала надежность. И вы правильно сделаете, если последуете ее примеру. Забудьте о трудной любви, особенно если собираетесь писать книги. Это и мне следовало бы сделать в вашем возрасте.
– Вы читали Ламартина?
– Нет.
Сэлинджер пересказал ему «Грациеллу».
– Этот короткий роман о любви я нашел на одной нормандской ферме. В восемнадцать лет Ламартин влюбился в девушку, дочь итальянских рыбаков, шестнадцатилетнюю брюнетку, чьи «большие овальные глаза были неописуемого цвета между глубокой чернотой и морской синевой». К несчастью, его родители вынудили юношу бежать из Неаполя, чтобы уберечь сына от возможного мезальянса.
– Я полагаю, со временем он увиделся с нею вновь?
– Нет, это лишь воспоминание, которое он так и не смог выбросить из головы. Двенадцать лет спустя он вернулся в Неаполь. Искал Грациеллу повсюду. И наконец нашел ее могилу. Она умерла от горя через несколько дней после его отъезда. Ламартин написал эту книгу в шестьдесят лет…
Пролетел тихий ангел, чье благозвучное неаполитанское имя нетрудно угадать.
– У каждого писателя должно однажды разбиться сердце, – вновь заговорил Хемингуэй, – и чем раньше, тем лучше, иначе это будет шарлатанство. Первая любовь должна быть самой что ни на есть несчастной, и только она служит лакмусовой бумажкой писателю. А после нужна добрая жена, которая не даст ему слететь с катушек.
– Ламартин не любил Грациеллу, иначе бы он ее не покинул…
– Или, может быть, рассчитывал освободиться?
– А когда понял свою ошибку, было поздно?
– Не переживайте, Джерри. Это всего лишь роман, старый, забытый французский роман…
