По ходу разговора ему казалось, что разница в возрасте между ними неуклонно сокращается.
– Я хочу иметь возможность снимать усы, уходя со сцены. Я расстаюсь с моим тесным котелком, широченными штанами, башмаками сорок девятого размера, бамбуковой тросточкой… и с усиками Адольфа!
– Вы мне не ответили: по-вашему, Гитлер видел «Великого диктатора»?
Чаплин рассмеялся: настойчивость собеседницы ему нравилась.
– Я же говорила тебе, Чарли, – воскликнула Минна, – эта крошка с характером!
– Трудно сказать с уверенностью… Я думаю, Геббельс вполне мог устроить ему частный просмотр «Великого диктатора» в Берлине. Гитлер большой любитель кино, каждое его появление на публике тщательно продумано, срежиссировано, скадрировано и смонтировано, как эпизод фильма. Говорят, он называет себя «величайшим актером Европы», но я с ним не согласен: он переигрывает. В изобразительном решении чувствуется влияние его соотечественников Ланга и Мурнау. Этакая смесь «Метрополиса» и «Восхода солнца»! Вы заметили чередование общих и крупных планов в «Триумфе воли»? Это и создает ощущение силы, упоения, горячки. Прежде чем снять «Великого диктатора», я посмотрел все его пропагандистские фильмы; он, может быть, и позаимствовал мои усики, а я украл у него мегаломанскую съемку с низкой точки и всю мимику: вздернутый подбородок, нервные движения рук, воинственные порывы. Он меня повеселил, хоть и было не до смеха.
– Признайте, было бы забавно, если бы он видел ваш фильм, – улыбнулась Уна. – Хотелось бы стать маленькой немецкой мышкой, чтобы посмотреть на эту сцену… Лицо Гитлера при виде вашего Хинкеля, жонглирующего земным шаром.
– Я полагаю, что через несколько минут он выбежал из зала, крича: «Juden!» и «Дегенеративное искусство!»,[84] хотя я не еврей и не дегенерат.
– Если и был просмотр, всех устроивших его, надо думать, потом повесили, – вставила Минна.
– Да, насколько я знаю, самоирония ему несвойственна, – согласилась Уна.
– Вот поэтому я и думаю, что он его не видел. Так или иначе, я сомневаюсь, что этот фильм мог его как-либо затронуть. Чтобы написать «Великого диктатора», я прочел его книгу «Майн кампф». Ему неведомы сомнения. Он не из тех, кто задумывается о себе, на это у него нет времени. Он объявляет войну всему миру, вот и все. Его манера скрещивать руки выдает недостаток веры в себя. Не сомневаюсь, что Геринг его «накачивает». Поэтому я поместил рядом с ним толстяка в фильме: Гитлер и Геринг – это как Лорел и Харди!
