Теперь лучше. Ах, я устраиваю-таки истерики. Бабья порода. Бабья порода! Константин, не брани меня.
Константин Иваныч. Что ты говоришь, Мари!
Марья Гавриловна. Ничего. Так. Я теперь лучше соображаю, опять. Ты меня бросил. Ты прав. Ну хорошо. Но ты и ее бросил. (Стараясь улыбнуться.) Что ж удивительного, что ты меня бросил? Я же это знала. Давно знала, еще с весны. Еще с того дня. Что ж это я? (Молчит, дышит тяжело.) Ах, Константин, жжет… Милый, Костя… горит… горит все внутри, как железом жжет… Прости меня, я ничтожная, я тебя мучаю напрасно, все равно ничего нельзя поделать, но ведь ты один был у меня… Костя, пойми. Вся жизнь на тебе, все… и сразу. (Делает рукой жест, будто обрубая что-то.)
Константин Иваныч. Мари, прощай! (Сбегает в сад.) Через два дня.
Марья Гавриловна. Через два дня. Через два дня. Ушел. (Стоит неподвижно) Константин! Костя!
IV
Город. Зимний тихий день. Сквозь огромное окно комнаты виден сад. За ветвями купол.
(Константин Иваныч худой, угловатый, ходит взад-вперед. Глаза воспалены, точно в жару, горло завязано. С грудой книг сидит Диалектов.)
Диалектов. Вот… принес вам Соловьева.
Константин Иваныч. Благодарю. (Хмуро, почти недружелюбно.) Аккуратность ваша велика.
Диалектов. Нет, я очень запоздал. Может быть, Соловьев был вам нужен? Это страшно нехорошо, что я задержал его. (Качает головой неодобрительно.) Ужасно.
Константин Иваныч. Как живете?
Диалектов(кашляет). Плохо. Бессонницы, головные боли.
Константин Иваныч. Что же вы, лечитесь? Вы совсем молоды, нельзя так себя запускать.
Диалектов. Все равно. Если умирать, значит, надо. Не верю я ни в какие помощи.
Константин Иваныч. Вы так молоды. Как не стыдно. Вам надо жить, трудиться… Вы же сами… знаете.
Диалектов. Я все знаю. Тут нечего мудрить. Пока двигаюсь, буду над книгами торчать, а умру, свезут на кладбище.
(Молчат. Константин Иваныч все с тем же напряжением ходит из угла в угол.)
Константин Иваныч. Жизнь идет – мимо вас. В ней чувства, радости, тягости, но все мимо, все мимо и ваши годы проходят, а вы и не знаете даже об этом.
Диалектов. Пусть проходят. Я знаю, для чего живу. Нужен мой мозг – я его и отдам. А, знаете, любви и прочее… этого мне не надо. Презираю я папильонов. К чему это? Вот хоть бы Лялин. Писатель он, даже с талантом… а у него нет этого… Я не знаю, как выразить. Наверно, он фрак надевает, когда едет на обед.
Константин Иваныч. Так можно и Пушкина закатать. Диалектов (блаженно улыбаясь). А-а, нет, Пушкин не то. Пушкин дивный!
