Юджин задумалась. Вечный донор – воистину мечта эмпатов. Проект «Сердце» взывал к ностальгическим воспоминаниям о независимости от доноров, которую эмпаты имели на своей почти забытой исторической родине. Дома эмпаты не нуждались в донорском организме «союзника», получая необходимую жизненную энергию – эфталит – из каждого камня, куста или растения, но это было легендой, в которую никто не верил.
История эмпатов была историей завоевания донорских рас. Эмпаты оставались в захваченном мире до последнего донора, после чего начинали вынужденное переселение и новую борьбу за выживание. Одни донорские расы держались долго, другие умирали сразу, едва эмпаты начинали их использовать, но бесконечная череда доноров была законом вселенной, роком судьбы, к которому следовало относиться философски. Вечных доноров не существовало – все «союзники» когда-нибудь «заканчивались».
И это было личной трагедией Юджин, в которой он никому бы не призналась. Ей нравились люди. Понимая, что ей не исправить положение вещей, она боялась застать конец человечества.
– Я не верю в «Сердце», – подумала она, и только потом поняла, что произнесла слова вслух.
– Закрой глаза, ибо они показывают лишь границы, смотри сердцем и увидишь путь, где умеешь летать, – процитировал Ал строчки из Кодекса. – Впрочем, я сомневаюсь, что у тебя есть сердце, Юджин. Вы военные, словно сморщенный старый орех с окаменевшей скорлупой. Только гремите, а толку никакого.
Юджин промолчала и отвернулась в окно. Может, этот напыщенный дурак Алистер был прав? Она устало прикрыла глаза. Вынужденное бездействие полета отнимало силы быстрее, чем любые тренировки или самые дальние марши по выжженным землям Порога. Эмоции доноров, которые насытившиеся эмпаты-сканеры оставили витать по салону глайдера, делали ее лиричной. Нестерпимо захотелось вернуться в кошмар, ставший ее любимым. Вернуться, чтобы еще раз увидеть последний взгляд Саффилда.
Глава 4. По следам «Сердца»
Пузатое брюхо глайдера плавно скользнуло над крышей окутанного туманом здания, на секунду зависло у смотровой площадки и стало медленно опускаться. Нагретая от долгого перелета машина шипела и выплевывала снопы искр, реагируя на близость дорожных магистралей и силовых экранов химического завода, где находилась седьмая лаборатория Альянса.
Корабль тяжело опустился на посадочную площадку и со свистом заглушил двигатели. Юджин выбралась из кабины последней, удивляясь, что еще не разучилась ходить. Эти двадцать часов перелета она запомнит надолго. Свежий ветер швырнул в лицо горсть пыли и сухих листьев, напомнив, что в Маурконде стояла зима. Несмотря на холод, вдоль всей взлетно-посадочной зоны были расставлены горшки с зелеными саженцами, заботливо укутанные силовыми полями. На одном дереве механизм защитного экрана барахлил, периодически отключаясь, отчего листья на ветвях побурели и опадали. Дерево думало, что наступила осень. Резкий, скрежещущий звук сломанного экрана врывался непрошеным гостем в суровое молчание крыши, напоминая хрипы умирающего.
