Трёхсоттысячные – или около того – академические полные собрания сочинений советского времени были, конечно, вряд ли востребованы практически; они имели значение утопического, максималистского социального жеста; такие колоссальные тиражи (как, кстати, и школьные программы) предполагали, что уже построено общество, где все культурно равны. Советский утопический культурный демократизм – дело известное и многократно уже обсуждавшееся. Возвращаться к советским тиражам сейчас вряд ли нужно, даже если было бы и возможно. Но необходимо то, что традиционно предполагалось в общеевропейской практике и чего у нас сейчас, видимо, нет: необходима понятная, признанная обществом культурная роль критических изданий как образцовых, как необходимого звена в определённой цепочке. Тираж академического полного собрания сочинений может быть и 500 экземпляров, если только эти экземпляры доступны и обращение к ним обязательно для тех, кто воспроизводит тексты классиков уже массовыми тиражами, без научного аппарата. В последнее время из издательской практики почти вывелось обыкновенное раньше: «текст печатается по…». А раз этого нет, то и непонятно обществу, зачем тратиться на новые научные издания.
По солидарному мнению коллег, в последнее время филологическая молодёжь (именно филологическая, о другой и речи нет) всё чаще забывает о том, что цитировать надо не по любому источнику, а по авторитетному, скажем, по последнему академическому собранию сочинений (если оно существует, конечно); не всегда представляет себе отчётливо, что в разных изданиях сам состав классического текста, слова, его составляющие, могут быть разными.
Сразу же оговорюсь: не в том дело, что следующее поколение хуже предыдущего. Тут не деградация, а скорее, как и везде у нас сейчас, более резкая, чем раньше, дифференциация, в основе своей социальная. Понижается средний уровень, расшатываются культурные привычки, в том числе и собственно профессиональные, у среднего студента, издателя и т.д.; но при этом лучшие получили возможность свободно пользоваться гораздо более разнообразными и многочисленными источниками информации, чем те, которые были доступны их учителям. Собственно, в русской текстологии сейчас среди самых сильных и деятельных работников – люди, которым около тридцати.
И это заставляет надеяться, что не только отеческий контроль государства способен заставить следовать старым нормам некоторых культурных приличий. Может, тут общество само справится? Раньше на книги подписку, например, объявляли. В этом году ФАНО и РГНФ скандальным образом и впервые в истории отказались дать совсем небольшие, в сущности, деньги на плановые диалектологические экспедиции Института русского языка; на boomstarter.ru нужное уже почти собрали, и, кажется, собрали быстро…
