- Я же москвич. Меня только родили во Владимире. Потом регулярно ездил туда к бабушке с дедушкой, пока их не расстреляли. А жил я с папой и мамой буквально в самом МХАТе, есть там такой переулочек. Квартира наша была на одной лестничной клетке с квартирой дяди Васи Качалова. Очень трогало, что соседи со мной всегда так ласково здоровались: "Здравствуй, Алёшенька!" Не было страшно ни во двор ночью выйти, ни в сараи во время игры прятаться. Я сроду не знал, что такое "песочница"! В основном гулял среди декораций, которые позднее сам и раскрашивал. Для меня привычнее было видеть загримированную физиономию, чем обычное лицо. На сцену Художественного театра "выходить" начал едва ли не с первого своего шага. А поскольку я родился в семье актёров, то и профессию не выбирал, мне на роду было написано стать актёром. Когда-то на сцене МХАТа играли сразу девять моих прямых родственников: Ольга Андровская, Николай и Владимир Баталовы, Виктор Станицын... Я, правда, много позже понял, каких людей рядом со мной судьба поставила! Мне как-то сказали: "Ты человек НЕАНДЕРсталинской эпохи". Поэтому я сегодня не хочу делать вид, что освоил новую жизнь, лучше уж и не буду её осваивать.
А насчёт комплексов... У меня другой комплекс был - тоже гадость, между нами говоря. Я учился в Школе-студии МХАТ в мастерской у своего дяди, Виктора Станицына. О любом моём достижении говорили: "Ну, конечно, это его Андровская научила" или "Разумеется, это они позвонили, и его взяли". И я хотел доказать, что и сам, несмотря на своих именитых родственников, чего-то сто ' ю. Во время работы над дипломным спектаклем по рассказам Чехова я бывал у вдовы писателя - Ольги Леонардовны Книппер. И вот отыграли мы спектакль, вышли следом за ней в вестибюль. Она мне так лукаво улыбается: "Ну, артист, давай я тебе диплом подпишу". Я растерялся, отнекиваться начал. Ольга Леонардовна пристально на меня посмотрела, и на лице её появилось выражение задумчивой грусти, мол, "неси, дурак, потом поймёшь".
- В театре и в кино вы играли начиная лет с пятнадцати?
- Кино у меня могло получиться и в тринадцать - родители не пустили сниматься в фильме "Тимур и его команда". Но позже, когда режиссёр Арнштам снимал картину о Зое Космодемьянской, весь наш класс взяли изображать её одноклассников. Я должен был какую-то фразу произнести. Помню, руки-ноги мои окаменели, голос исчез, выражение лица (я чувствовал) стало абсолютно идиотским. Может, именно поэтому после "Зои" я много лет был не годен для кино?
