Я отложил папку в сторону. Следователь оторвался от подоконника, на котором только что удобно сидел, и с надеждой взглянул на меня.
-- Ну как?
-- Есть вопрос, -- ответил я. -- Когда Мокроносов покинул квартиру Паукова?
-- В 13.30, там же написано. Но это с его собственных слов.
Я кивнул. Честно говоря, сыскное дело меня никогда не прельщало, поэтому сейчас, сидя в сыром кабинете этого пухлого майора, особого рвения к раскрытию преступления я не испытывал. Единственное, что мне хотелось -- это "прощупать" мозг Мокроносова и установить, действительно ли он виновен, или это просто случайное стечение обстоятельств, крайне неблагоприятное для подследственного.
Ввели Мокроносова. Это оказался щуплый, худосочный, немолодой уже мужчина с характерным лицом хроника, измученным видом и печальными, без тени надежды, глазами.
-- Вот он, голубчик, -- впился в него взглядом следователь, и я вдруг понял, что этот добродушный с виду майор может быть жестоким.
-- Зачем вызывали, гражданин начальник? -- глухо спросил Мокроносов.
-- Тебя привели. Вызывают оттуда, -- Пронин ткнул жирным пальцем в зарешеченное окно, -- с воли.
Мне уже было ясно, что Мокроносов ни в чем не виноват, более того, он вообще ничего не знал и не ведал, и как я ни пытался отыскать в его памяти хотя бы тень убийцы, случайно виденного им или, может быть, слышанного -- все было напрасно. А раз Мокроносов к делу непричастен, решил я, то убийца мог проникнуть в квартиру Паукова только в те полчаса, когда тот оставался один, то есть с 13.30 до 14.00. Мне вдруг пришло на ум, что теперь, когда я убедился в невиновности сидевшего передо мной человека, на мне лежит ответственность за его судьбу, за его полное очищение от нависшего над ним страшного обвинения. Потому что только я знал о его невиновности, хотя и не мог пока этого доказать. И пусть он мне глубоко несимпатичен, этот запойный алкаш с многолетним стажем, но разве дело в моем личном отношении к нему? Важно установить объективную истину, ибо истина выше наших симпатий и антипатий.
-- Ну как типчик? -- спросил меня майор Пронин, кивая на сникшего Мокроносова.
-- Товарищ майор, -- официально заявил я, вставая из-за стола и в упор глядя на него, -- пойдя вам навстречу, я согласился помочь в расследовании этого дела, прибегнув к способу, известному одному лишь мне. Поэтому не требуйте от меня ни фактов, ни улик, ни доказательств того, что я сейчас скажу. Этот человек, -- я кивнул на Мокроносова, -к убийству Паукова не имеет никакого отношения.
