— Герр оберштурмфюрер! — рапортовал тем временем командир роты. — Рота батальона «Шума» построена! Роттенфюрер Шпак.
— Как? — переспросил Дауманн недоуменно.
— Шпак! — с еще большим усердием выкрикнул русский.
Эсэсовец брезгливо взглянул в его потное от усердия лицо:
— Запомните, роттенфюрер!.. К члену СС нужно обращаться без слова «герр». Неужели за время службы великому рейху вы не удосужились выучить столь элементарных вещей?..
— Виноват, ге… то есть оберштурмфюрер, — жалко пролепетал Шпак. — В ходе службы я редко контактировал с членами СС, в основном…
— Молчать! — крикнул Хойзер. — Мне не интересно, с кем вы контактировали, а с кем нет! Мне нужно, чтобы вы обращались ко мне в соответствии с правилами! В СС нет господ, есть только братья!.. Повторить!..
— В СС нет господ, есть только братья, оберштурмфюрер! — послушно повторил Шпак.
Хойзер удовлетворенно кивнул и, резко выбросив вперед руку в нацистском приветствии, громко произнес:
— Хайль Гитлер!
— Хайль! — отозвался строй.
Но отзыв, как показалось Дауманну, прозвучал далеко не дружно.
Маленький отряд, возглавляемый капитаном Соколовым, или, согласно новым документам, гауптманном вермахта Карлом фон Зейдлицем, отправлялся в путь ночью, с подмосковного полевого аэродрома. Было несколько странно видеть, как из остановившегося на краю летного поля автобуса вышли семеро немецких офицеров в чине от лейтенанта до гауптманна. Отряд провожал только начальник 10-го отдела «Смерша» майор Збраилов. Взволнованно глядя в лицо Владимира, он произнес:
— Ну, Володя, ни пуха ни пера. Возвращайся живым. И ребят сохрани по возможности.
— К черту, Александр Михайлович, — отозвался Соколов. — Постараюсь.
Офицеры обнялись. Медленно, словно нехотя начали раскручиваться винты окрашенного в защитный цвет «Ли-2». «Немцы» поднялись в салон самолета.
Лететь предстояло долго. И Соколов с удовлетворением отметил, что его ребята нисколько не нервничают. Во всяком случае, все они спокойно дремали, прислонившись спиной к фюзеляжу самолета.
Из кабины экипажа показался пилот. Тихонько, чтобы не потревожить ребят, Владимир спросил, сколько осталось лететь.
— Не трухай, земляк, мимо не пройдем, — подмигнул в ответ летчик. — Через пять минут линия фронта.
«Линия фронта!» Соколов невольно прильнул к прямоугольному окошку, но ничего, кроме темного неба и быстро мелькающих белых полос, которые, как он догадался, были облаками, видно не было. А ведь где-то там, внизу, пролегали линии окопов, десятки тысяч людей готовились к смертельному бою…
