Я вышел из канцелярии и заорал: «Рота! Новый анекдот!». Поскольку я слыл заядлым анекдотчиком, из курилки потянулся народ. Набрав полную грудь воздуха, я выдал: «Лошадь сказала, что я наркоман!». Новость была встречена дружным хохотом.
Выйдя вслед за мной, Конь покосился на меня и пробубнил: «Шут гороховый!».
История имела и продолжение. Когда приехала ко мне моя мать, Конь пожелал встретиться с ней. Жалуясь на меня, он говорил: «Да-а! Во-о-от! Курсанты у нас в роте выпивают. Да-а. Бывает. Но ваш сын не выпивает». Мать облегченно вздохнула. Но рано, поскольку Конь завершил фразу: «Он пьет запоем!». Продолжил он в том же духе. Из его рассказа следовало, что я совершаю постоянно самовольные отлучки в город, где вступаю в половую связь с самыми распутными женщинами извращенным способом. Но, по словам ротного, все это еще ничего, и это можно было бы терпеть. Но теперь я стал еще и наркоманом.
Когда Конь удалился, мать сказала, что верила абсолютно всему, что говорил обо мне ротный, но когда он назвал меня наркоманом, она поняла, что это вранье, как и все остальное.
Как уже было сказано выше, воинская дисциплина в девятой роте традиционно хромала. Ясно, что за это командира роты совсем не жаловали. Доставалось ротному больше всего от полковника Ашихмина — начальника учебного отдела и от начальника училища генерал-лейтенанта Чикризова. О том, что в роте произошло ЧП, он, конечно, узнавал самым первым. Будучи «молодым» ротным, он исправно прибывал к начальству за своей порцией звиздюлей. Но, приобретя опыт руководства, понял, как этого можно избежать. Как-то он поделился своей дипломатией уклонения от периодических взбучек начальства:
— В роте залет. А я уже жду звонка. Звонит мне Ашихмин: «Срочно прибыть!». А я и не шевелюсь. Скоро звонит генерал: «Явиться в кабинет!». Я собираюсь и иду… в буфет гостиницы «Приокская». Дерну там пару стаканов и обратно в роту. Тут снова звонит Ашихмин: «Почему не явился?». А я ему: «Был у генерала». Спустя некоторое время звонит генерал: «Почему не прибыл?». Я ссылаюсь на Ашихмина.
Аккордные работы на благо девятой роты
На втором курсе незадолго до летнего отпуска я залетел по-крупному. Пьянка и драка с патрулем недалеко от комендатуры. В конце-концов, их оказалось намного больше. Меня скрутили и принесли в комендатуру «пред светлы очи» дежурного. На следующий день комендант объявил мне семь дней ареста. Конь же пообещал, что отсижу я их в своем летнем отпуске. Для того, чтобы не терять драгоценные дни, я позвонил на гауптвахту и забронировал себе место для посадки. Запросто могло оказаться, что мест нет, и пришлось бы сначала ждать в роте, пока посадят, а потом еще и сидеть. В назначенный срок я с вещами был готов «убыть к местам лишения свободы». Но Конь сказал: «Вот что, Козлов, я подумал, а че ты там будешь дурака валять целую неделю? Поработаешь у меня в роте три дня, и я тебя отпущу». Я был вне себя от радости, но Коню этого показывать нельзя. Поэтому я с деланным равнодушием протянул: «Ну, как скажете. А я вообще-то уже на «губу» собрался». На что Конь мгновенно парировал: «А не переживай. Будешь плохо работать, я тебя еще и посажу».
