— Вы думаете, она взяла бы ожерелье? — тихо спросил кардинал: нужно всё как следует обдумать.
— Я не думаю, монсеньор, я знаю, знаю наверное. Я предложил разные варианты. Пусть королева возьмёт ожерелье и будет выплачивать за него частями, отдельными взносами. Для чего ей сразу же его надевать? Можно пока где-нибудь спрятать, пусть полежит. Но ей не понравилось моё предложение. Ума не приложу, почему. Может, она не хотела огорчать его величество? Что касается меня самого, то я попал в такие тиски, из которых меня может освободить только тот, кто избавит меня от этой непосильной ноши — бриллиантов. Только в этом моё спасение! Если бы только уговорить её величество подписать нужные бумаги! Но для чего я вам всё рассказываю?! Всё это бесполезно. Я пойду. Никогда не забуду вашего сочувствия.
Вскоре ювелир ушёл. В его рассказе о своей аудиенции у королевской четы было множество интересных подробностей, и жадная до пикантных новостей внимательная слушательница в соседней комнате сразу смекнула, какую пользу можно из этого извлечь. Перед ней открывалось широкое поле деятельности для восхитительных интриг, равных которым ещё никогда не было. Нужно только всё обдумать, посоветоваться с мужем. А пока — молчок, молчок!
Когда дверь за Бёмером затворилась, Жанна неслышно выпорхнула из тайника и опустилась на колени перед кардиналом, подняв на него глаза. Он ещё никогда не видел такого серьёзного выражения её красивого смуглого лица.
— Я всё слышала, ваше высочество! А теперь сказу вам, что сегодня слышала в Версале. Прежде я не осмеливалась. Так вот, он прав. Королева безумно желает получить это дивное ожерелье. Всем известна её страсть к драгоценным камушкам. И она наверняка сделает для того человека, который подарит ей его, всё, что он пожелает. Я доверяю вам, ваше высочество. Умоляю вас, никому ни слова. Это — правда. Разве я об этом не говорила вам до прихода сюда Бёмера? Счастье улыбается вам. Не позволяйте ему проскочить мимо! Весь мир, больше, чем мир, окажется у ваших ног.
Перегнувшись через подлокотник кресла, она начала, что-то быстро нашёптывать ему на ухо. Он внимательно слушал, и лицо его постепенно озарялось радостной надеждой.
Наконец кардинал поднялся, вытянул руки и с явным облегчением потянулся. Он не вымолвил пока ни слова, но Жанна была уверена, что кардинал слушал её, не пропустив ни единой мелочи.
— Завтра едем к Калиостро! — решительно сказал он.
