— Нету от вас ни житья ни продыху, — свирепел я, сжимая кулаки. — Замолкните, уроды.
Песнь тут же оборвалась, кто-то лениво пошлёпал вглубь тайги, роняя на ходу нецензурные словоизречения и непотребные мысли.
Вдали затрещали сучья: приближался некто большой, тяжёлый и жадный до еды.
— Так я и знал, — зло проворчал я и повернул обратно. Всё это мне страшно действовало на нервы.
Отрыватель Голов к тому времени успел управиться с непрошеной гостьей и обгладывал уже берцовую кость. Он всегда заканчивал берцовой костью. Голова рыхлой дамы покоилась на шесте неподалёку от костра и строила мне похабные рожи. Я показал ей язык и отвернулся. Кокошник медленно дотлевал на жарких угольях.
Отрыватель Голов отвалился к дереву и сыто рыгнул.
— Всё, кажись, наелся, — сказал он. — Впрочем, можно бы ещё. Кто следующий? — зычно крикнул он в самое нутро тайги.
— Я! Я! Я!! — понеслось со всех сторон, но никто из кустов не показался.
— Вот ты! — Отрыватель Голов ткнул пальцем в пустоту. — Поди-ка сюда. Живее, малыш!
У костра возник толстяк в смокинге и с портфелем в руке.
Отрыватель Голов окинул его оценивающим взглядом и сплюнул сквозь зубы.
— Профессор?
— Так точно, ваше сиятельство, — гаркнул толстяк, вытягиваясь во фрунт, — профессор прикладной латентно-муниципальной шизофрении и древнеиудейского осциллирующего мармеладоведения. К вашим услугам, герр командор. Позволите разоблачаться?
— Что ж, на безрыбье, как говорится… Разоблачайтесь, профессор, будьте так любезны.
— Сей момент, мсье Чок-Чок-Чок.
Толстяк с готовностью отбросил портфель и принялся за смокинг.
Я шагнул к Отрывателю Голов.
— Послушай, Чок, — сказал я, — там появился этот, как его, ну, этот тип…
— А, тот самый, — хрустнув челюстями, Отрыватель Голов широко зевнул, — что ж, пойди, потолкуй с приятелем. У тебя с ним контакт налажен.
Я нехотя кивнул, вынул из рюкзака две бутылки водки и нырнул в темноту.
Не прошёл я и десятка шагов, как услышал хриплый окрик:
— Принёс?
— Угу.
— Не угукай. Давай, что ли.
Я протянул обе бутылки в темноту, кто-то вырвал их у меня и тут же захрустел раздавленным стеклом. Последовало довольное чмоканье. По коже у меня крупными косяками пошли мурашки. Меня передёрнуло, потом ещё раз.
— Ещё хочу!
— Хватит! — отрезал я и повернул было назад.
— Нет, ты погоди. — Что-то обхватило меня поперёк туловища и швырнуло вверх. Я едва не оказался в ином измерении, но вовремя ухватился за какую-то ветку и повис.
— Тащи ещё два пузыря, — потребовал голос из тьмы и оглушительно, утробно икнул.
