— Тишина в студии!
Анна Глебовна шмыгнула обратно на свой стул. Сейчас он ей покажет!
— Камера! Мотор! Начали!
Ну, как там голова? А руки? Дима чувствовал взгляд Фаины Григорьевны. Он начал про себя обратный счет с десяти, стараясь дышать неглубоко, чтобы железный воротничок не так жестоко впивался в шею. Эти клавиши были безупречно чистые и блестящие — не то что у его домашнего пианино, которое мать позаимствовала из общежития училища. Среди тех была не одна щербатая, а на правом краю, в верхней октаве, точно воронки от крошечных снарядов, зияли несколько сигаретных отметин. Пианино всегда служило полем битвы — между пальцами и темпом, между правой педалью, диезами и бемолями, аккордами и стаккато, мизинцем и форте, большим пальцем и пианиссимо, гаммами и ленью, нутром и Генкой. И все это было еще до того, как вмешивалась Фаина Григорьевна.
Часы с тупым равнодушием показывали 12:09. В 12:10 Дима может освободиться. Тогда он и поразмышляет насчет героизма — возможно, даже успеет совершить что-нибудь героическое, пока Генка еще будет в школе.
Ну, вперед! Поле, солнце, сверкают колени. Или ордена. Сверкают ордена. Колени вскидываются вверх. Он занес руки над клавишами.
— Та, та, ти-та-ри-та, та, та, ти-та-ри-та, та, та, та, та, ти-та-ри-та-та, тататата. Уф! Обогнув первую мину, Димины руки замаршировали к свободе.
— Та, та, ти-та-ри-та, та, та, ти-та-ри-та, та, та, та, та, ти-та-ри-та-та, тататата.
Теперь полк приближается к темному лесу на краю поля.
— Ту, ту, ту-ру-ру-ту, ту, ту, ту-ру-ру-ту, ту, ту, ту, ту, ту-ру-ру-ту-ту, рру, рру, рру…
Солдаты спотыкаются о камни и корни высоких черных деревьев. Дурацкая история! Маршировать в темный лес можно только по одной причине: чтобы сразиться с лесным чудищем. Надо ему было придумать свою собственную историю, а не слушать Фаину Григорьевну.
— Ту, ту, ту-ру-ру-ту…
Димины мысли переключились на то, что произошло в Магадане за последний год. Голодовка учителей. Взрыв газа в больнице. Три ограбления банков. Ну и конечно — убийство мэра! Убийцу так и не поймали. И никогда не поймают, грустно повторяла мать. Маршируй на него хоть целая армия, от страха он только лучше спрячется. Тут нужна хитрость, внезапность. Преследователь должен действовать инкогнито, чтобы преступнику и в голову не пришло в чем-то его заподозрить. Вот задача, достойная Неуловимых мстителей! Как же они с Генкой не догадались? Про них и в газетах расскажут, и в вечерних новостях…
