По стандартам крупной журналистики это было ничтожно – пара публикаций в низкобюджетном англоязычном ежемесячнике, где печатались обзоры ресторанов, культурных событий, а большую часть занимали всевозможные объявления, рекламирующие все на свете – от карт «Виза» до собак и бронированных автомобилей. Но для меня это было большое достижение. Настоящая работа, деньги – награда за смелость и дополнительный повод оставаться в стране.
Воодушевленная первым успехом, я принялась изучать веб-сайты новостных журналов и газет, стараясь уяснить, что люди фотографируют и какие статьи пишут. Я знакомилась со всеми, кто приезжал в «Мустафу», спрашивала, где они были и что видели. Я пачками рассылала имейлы издателям в Торонто и Нью-Йорк, вкладывая снимки, сделанные во время вылазок в провинции, куда я ездила вместе с благотворительными организациями или другими фрилансерами из «Мустафы». Изредка приходил ответ или предложение быть на связи, но никто не хотел публиковать мои снимки. Всех интересовали только военные фотографии.
Любой инициативный фрилансер стремится получить от редактора или фоторедактора письмо о намерениях – несколько строк на официальном бланке или имейл с официальным адресом, где говорится, что редактору интересно было бы, например, почитать ваш материал о том, как опиумные плантаторы стали выращивать фисташки, или увидеть фотографии с таджикской границы. Подобные письма, в общем, ничего не значат – в смысле, не гарантируют публикацию, но при общении с чиновниками и привратниками всякого рода они, случается, серьезно помогают.
Единственное письмо о намерениях, которое я когда-либо получала, раздобыл Энтони Малони, один из постояльцев «Мустафы». С этим бледным англичанином-заикой мы познакомились в баре. Он был один из тех коротко стриженных мужчин в замшевых туфлях песочного цвета, что ошивались в вестибюле на первом этаже и называли себя «рекрутерами частной охранной службы». Он жил в шикарном особняке в пригороде Кабула и имел штат прислуги. Он знал больших людей. Он устраивал вечеринки. Он вполголоса вел какие-то переговоры по мобильному телефону.
Однажды в баре за кружкой пива он сказал, что если мне нужна официальная бумага о командировке в зону военных действий, то он мне поможет. Через несколько дней он принес мне письмо от приятеля, редактора журнала «Комбат энд Сервайвал», который писал, что хотел бы получить от меня фотографии канадских военных в действии. Это письмо стало моим пропуском на войну.
