Но тут же он нахмурился, ибо основная проблема была далеко не так проста, или не так сложна, как две другие. Основная проблема — и хотя она возникла благодаря Уланову, полковник, по справедливости, не станет винить его за это, — основная проблема заключается в том, что случай в каньоне уже получил или скоро получит огласку. Раз конгрессмену все известно, то умалчивать об этом уже нельзя. Виноват во всем конгрессмен — надо же было явиться именно в такой момент! Впрочем, это значит, что никто не виноват, виноваты сами события. Следовательно, что же? — спросил себя полковник. Следовательно, надо сделать все, что в его силах, когда он будет разговаривать с конгрессменом; он объяснит, насколько важно дать официальное сообщение, и скажет несколько слов о безопасности и о моральном состоянии населения — конгрессмену при всех обстоятельствах полезно услышать об этом. Надо будет подготовить официальную версию.
«Бедный Луис», — подумал он; интересно, что же сказали Уланову? Но через минуту он сам узнает правду, он услышит ее от врачей.
«Бедный Луис», — еще раз подумал он, подымаясь по ступенькам на крыльцо больницы.
8.
В четверг утром, спустя два дня после случая в каньоне, часов в девять или в десятом, почти все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к происшедшему, собрались в ординаторской, где услышали неожиданное и тревожное сообщение об ожоге на животе у Луиса Саксла. Тем, кто пришел раньше, об этом сказал доктор Моргенштерн, который тут же куда-то исчез. Пришедшие первыми рассказали остальным. Доктор Берэн очень лаконично сообщил об этом Педерсону и тотчас же спросил, не считает ли он уместным положить на живот пузыри со льдом.
— Болей нет, насколько я понимаю, — сказал Берэн, запросто обращаясь к своему молодому коллеге. — Но они могут появиться. Однако мне кажется, что независимо от этого важно приостановить циркуляцию разрушенных клеток. Небольшое охлаждение, не ниже шестидесяти градусов по Фаренгейту или около того. Как вы считаете?
Круглое, простодушное лицо Педерсона, неспособное скрывать никакие чувства, ясно доказывало, как потрясла его эта новость. Но Берэн тактично помог ему прийти в себя, и вскоре Педерсон уже отправился проверить, правильно ли кладутся пузыри со льдом.
— Можно мне с вами? — спросил стоявший рядом доктор Бригл; он ехал всю ночь и спал не больше часу, поэтому вид у него был довольно измученный.
— Конечно. Вы еще не были наверху?
О приезде доктора Бригла стало известно только накануне. Он прославился своей работой с особыми красителями, которые, как показали опыты над животными, способствовали приостановке небольших растекающихся кровоизлияний, характерных для поздних стадий лучевой болезни. Эта работа была закончена недавно; во время болезни Нолана она еще не давала практических результатов, и, разумеется, ее еще не было, когда произошел взрыв в Японии. Никто не решал заранее, что доктор Бригл, в случае необходимости, испробует свои красители на Луисе Саксле. Его просто вызвали в Лос-Аламос.
