В продолжение этого монолога у Мари навернулись на глазах слезы.
– Друг мой Машенька, не огорчайся, не плачь, – проговорила старуха, тоже со слезами на глазах. – Я переделаю его по-своему: я не дам ему сделать тебя несчастной и заставлю его думать о семействе. Я все это предчувствовала и согласилась только потому, что видела, как ты этого желаешь. Слушайся только, друг мой, меня и, бога ради, не верь ему ни в чем. Если только мы не будем его держать в руках и будем ему давать денег, он тебя забудет и изменит тебе.
– Он, мамаша, в самом деле какой-то странный! Или целует меня, или сбирается куда-нибудь уехать.
– Этим ты, друг мой, не огорчайся; мужчины все таковы. Но главное дело: ему не надобно давать денег и надо заставить служить для того, чтобы он имел какое-нибудь занятие, – и я берусь это устроить; только, пожалуйста, не слушайся его и будь благоразумнее. Ну, вот хоть бы теперь: верно ведь, он тебя научил попросить у меня денег?
– Он, мамаша!
– Вот, видишь, – я это знала наперед; ты ему скажи, или лучше ничего не говори; я с ним за тебя поговорю.
– Мамаша! Да отчего же он переменился ко мне?
– Он не переменился, друг мой! Мужчины все таковы. В женихах они обыкновенно умирают от любви, а как женятся, так и начнут обманывать. Это, друг мой, ничего; его надобно заставить, чтобы он любил тебя, – и я его заставлю, потому что ни копейки не стану давать ему денег. Поверь ты мне, он опомнится и начнет слушаться и любить.
– А что же, мамаша, я завтрашний день ему подарю?
– Об этом ты не беспокойся. Я сама куплю приличную для него вещь, а сегодня с ним поговорю. Где он теперь, в гостиной, что ли? Ты посиди здесь, а я с ним поговорю.
Мари осталась в кабинете, а Катерина Архиповна отправилась для объяснения с зятем.
– Ваше завтра рождение, Сергей Петрович? – сказала она, входя в гостиную.
– Да, кажется, что завтра, – отвечал Хозаров.
– Вы даете, верно, вечер или что-нибудь такое для ваших знакомых?
– Я ни о каком вечере и не думал.
– Для чего же вам так нужны семьсот рублей?
– Какие семьсот рублей?
– Да такие, которые вы присылали свою жену требовать от меня.
– Мне ваших семисот рублей никогда не было да, конечно, и не будет нужно.
– Перестаньте, Сергей Петрович, притворяться; это еще возможно было в женихах, но не для мужа; теперь уже все ясно, и я пришла вас спросить, зачем вам так нужны семьсот рублей, за которыми вы присылали жену вашу ко мне?
– Жены моей я к вам, Катерина Архиповна, не посылал, а если она сама знает, что мне нужны семьсот рублей, так это, я полагаю, весьма извинительно, – потому что между мужем и женою не должно быть тайны.
