– В чем могу служить? – спросил помещик.
– Вы, кажется, имеете свободные деньги?
– То есть как деньги? – спросил удивленный Ферапонт Григорьич.
– По случаю женитьбы я имею надобность в деньгах; не можете ли вы мне ссудить тысячи три на ассигнации? – проговорил Хозаров опять довольно смело, устремив на соседа испытывающий взор, так что тот потупился.
– С большим бы удовольствием, но я не имею денег, – отвечал, придя несколько в себя, Ферапонт Григорьич.
– Может быть, вы сомневаетесь, – начал снова Хозаров, – так как я еще имею честь так мало времени пользоваться вашим знакомством, но я могу представить вам поруку.
– Нет-с… помилуйте, вовсе не потому; но я вовсе не имею денег, и даже сам бы у вас с большим удовольствием занял.
– Но это, сами согласитесь, Ферапонт Григорьич, пустячная сумма, я могу вам представить благонадежную поруку и дать хорошие проценты.
– Помилуйте-с… я не понимаю, к чему вы так беспокоитесь; честью моей заверяю, что я не имею денег.
– Но как же мне говорили?
– Вероятно, с вами пошутили?
– Как же пошутили: подобными вещами не шутят.
– Нет-с, иногда шутят, мало ли есть проказников. Да не хозяйка ли вам наврала? Она ужасная врунья… Не прикажете ли трубки?
– Благодарю… я курил, позвольте вам пожелать покойной ночи.
– Уже?
– Спать пора.
– Не смею удерживать, благодарю за посещение; завтрашний день постараюсь быть у вас.
– Весьма много обяжете. До приятного свидания.
– И с моей стороны также, – проговорил помещик, раскланиваясь.
«Этакий, подумаешь, московский франт, – сказал он сам себе по уходе Хозарова. – Видишь, на каких колесах подъехал: дай ему, чу, денег – пустячную сумму, три тысячи рублей, а самому, я думаю, перекусить нечего. Ну, Москва!.. Этакий здесь отчаянный народ… приломил к совершенно незнакомому человеку и на горло наступает; дай ему денег взаем; поручителя, говорит, представлю; хорош должен быть поручитель; какой-нибудь франт без штанов! Ай да Москва! Нечего оказать – бьет с носка!.. Удивительно, какой здесь смелый живет народ!»
– Это такой скотина ваш Ферапонт Григорьич, – сказал Хозаров, входя к Татьяне Ивановне, – что уму невообразимо! Какой он дворянин… он черт его знает что такое! Какой-то кулак… выжига. Как вы думаете, что он мне отвечал? В подобных вещах порядочные люди, если и не желают дать, то отговариваются как-нибудь поделикатнее; говорят обыкновенно: «Позвольте, подумать… я скажу вам дня через два», и тому подобное, а этот медведь с первого слова заладил: «Нет денег», да и только.
