Вместе с красноречием г. Савич отличается и замысловатостью, которая в иных местах грозит даже перейти в глубокомыслие. Например, послушайте, как г. Савич объясняет отношение разума к материи – числовыми сравнениями:
Отнимите одну часть от единицы, и единица превратится в часть; отнимите все части, и единица превратится в 0, где вы не найдете ни конца, ни начала. Так и здесь: единичность с одной стороны, безграничная общность – с другой, а части являются посредниками между тем и другим, между всеобщим и единичным. Читатель, пожалуй, в шутку может упрекнуть меня, что я привел к нулю безграничную общность разума; но если, оставив шутки, всмотреться в значение нуля, то нетрудно будет убедиться, что нуля не существует ни в смысле целого, ни в смысле частей, хотя его непостижимое существование не менее того реально.
Не угодно ли, в самом деле, всмотреться в «непостижимое реальное существование несуществующего нуля»? Какая прекрасная задача после сытного обеда, для лучшего пищеварения! И какое торжество для бездоказательной, универсальной истины, открытой г. Савичем в «Атенее»!.. Недаром же он восклицает в своей статье: «Здесь истина, здесь она – во всем величии красоты и могущества своего! А мы, как слепцы, бродили вокруг», и пр. … Опять следуют те же уверения, что все ищущие доказательств для истины – дураки круглые…
И однако – странное дело! – у этих самых дураков, у этих несчастных, не понимающих универсальной истины, г. Савич нашел теорию, которая ему не нравится только потому, что она слишком уж высока и идеальна!.. Вы, конечно, не верите этому, потому мы еще раз приведем слова самого г. Савича. Он излагает теорию, которую принимают, по его словам, материалисты (разумей: глупцы), – и вот как заставляет он их высказывать свои убеждения (стр. 275):
У нас теперь, как недавно выражался кто-то, на первом плане стоит человек и его прямое, существенное – благо. Мы убедились (!), ято абсолютного ничего нет, а все имеет значение и достоинство только относительное. А чтоб мы были честны, великодушны и справедливы, нам довольно только знать, что мы находимся в кровном родстве с человечеством; не нужно нам для этого ни ваших принципов, ни душ, с какими-то врожденными понятиями о добре и зле. Это все для нас слишком абстрактно. Добро и зло – понятия относительные; не то хорошо, что нравится мне одному, но то, что и вам и всем приходится по сердцу; а где всем хорошо, там, поверьте, и нам с вами будет недурно. Вот вам и абсолютно хорошее, и тем же путем можете найти даже и абсолютно злое, о чем наши философы, кажется, и не догадывались. Действовать каждому за всех и всем за каждого – вот наш принцип, и ведет он нас не к ложному счастью.
