не пейте! Можете выпить немного в праздник. В день рождения матери. Бокал шампанского на собственной свадьбе вам не повредит. Но чтоб так, вдрызг, как скотина... - Он не жалел его. - Кончается это... Ну, да вы сами видите, чем это кончается. Кстати, я не уверен, что сегодня все закончилось наихудшим образом.
Он действительно не был в этом уверен.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ
Пока вертолет набирал высоту и разворачивался над Холмами, Зенич вызвал Южное. Киреев находился в кабинете дежурного и сразу же подошел к микрофону.
- Зенич, - сказал капитан. - Как успехи, Александр Иванович?
- Пока ничего существенного.
- Кассирша?
- Не выходила из дому.
- Пограничник?
- Выясняем.
- Есть ещё несколько просьб.
- Слушаю.
- Сообщите на "Кустанай", что их третий штурман Таранок находится в Холмах, в больнице. Застрял он там недели на две.
- Он был в автобусе?
- Да. И еще. По вчерашней драке в "Волне" у вас должен проходить некий Николай - он работает грузчиком в порту.
Проследите, чтоб этот Николай получил все, что ему положено.
Кроме того, в этой же компании должен находиться тот, кто избил штурмана. Разберитесь.
- Хорошо.
- И наконец, пограничник. С ним очень важно и срочно.
- Мы стараемся, - виноватым голосом сказал Киреев. - Но дело непростое.
"Мы все стараемся сегодня, - думал капитан, глядя на проплывающую внизу дорогу. - Мы все очень стараемся и идем в хорошем темпе. Истины пока нет. Она закрыта домыслами, как небо тучами. Но мы найдем то, что ищем, - после самого долгого дождя обязательно бывает хорошая погода". Все это нравилось Зеничу. "Все это по мне, - сказал он себе. - Так точнее. И ночь без сна, и свистопляска под облаками, то, что счет километрам ведешь на сотни, а времени - на минуты, и встречи, и помощь людей, о которых вчера ещё не имел никакого представления, и сознание собственной значимости, а порой такой же остроты чувство собственного бессилия.
Плох только повод, вызвавший к жизни все это стремительное нагромождение впечатлений и поступков..."
- Степное, - прерывая раздумья капитана, прокричал пилот.
Зенич посмотрел вниз - село было маленьким, несколько десятков одинаковых аккуратных домиков вдоль дороги.
- Садимся, - крикнул он и для убедительности ткнул вниз рукой.
- Понял, - кивнул пилот.
Сели в том месте, где прерывалась посадка, отделяющая дома от дороги, здесь был въезд в село. Это было шумное зрелище, но никто не вышел на него поглядеть. Убаюканное мерным шумом дождя, лежало перед ними село Степное, и гдето здесь, если верить документам рейса, жила одна из пассажиров. Симпатичная блондинка. Четвертая.
