. В Москве люди противоположных убеждений не любят сходиться между собою даже и в простых житейских отношениях. И, по нашему мнению, источник подобного поведения столь же похвален, сколько его крайность может заслуживать порицания. Эту привычку некоторые из московских литераторов сохраняют и в Петербурге, – и зато здесь смотрят на них, как на нравственных чудовищ и уродов, потому что здесь важны только отношения, а отнюдь не убеждения.
В Петербурге книги издаются красивее, чем в Москве. Петербургский романист пятнадцатого класса[19] пишет всё «некоторые черты» из жизни великих людей, и честь быть героями его романов предоставляет только Наполеону, Фридриху II и т. д.[20]. Московский писака изображает в своих романах семейную жизнь, где рисуются он и она, проклятые места и тому подобные штуки[21], или описывает поколебание татарского владычества в Сокольниках, подвиги Таньки-разбойницы в Марьиной роще[22]. Петербургский писака, никогда не видавший даже прихожей порядочного дома, изображает в своих романах и повестях высший свет и хороший тон, аристократов и жизнь, как она есть[23]. Московский писака рисует разгулье купеческих сынков в Марьиной роще и описывает козла-бунтовщика[24]. Видите ли, какая разница даже и между писаками обеих столиц! Фельетонистов и рецензентов в Москве мало, потому что газет там вовсе нет, журналов – тоже. В Петербурге фельетонисты и рецензенты составляют особенный и многочисленный цех. Вообще, кто хочет познакомиться короче с характером петербургских писак средней руки, – тому советуем внимательнее прочесть не-повесть г. Панаева «Тля» и его же «Фельетониста»[25]. Со временем мы представим в нашем издании статью под названием: «Литературщики и книжных дел мастера», в которой будут раскрыты тайны и любопытные явления мелкого петербургского литературного и книгодельного мира[26].
Новые журналы теперь также принадлежат исключительно Петербургу, – как новые идеи и направления всегда принадлежали Москве. Но до 1834-го года Петербург был беден и журналами, тогда как Москва была центром журнальной деятельности[27]. Впрочем, ее упадок в Москве очень понятен. Москва умеет мыслить и понимать, но за дело браться она не мастерица, – по крайней мере в литературной сфере. Многие с насмешкою говорят об аккуратности, с какою выходят в положенное время книжки петербургских журналов; но как бы ни смеялись над этим, а это все-таки – не порок, а достоинство. В продолжение каждого полугодия выдавать вдруг и первые книжки за этот год и последние книжки за прошлый, а иногда (что нередко случалось в Москве) и предпрошлый год, – это ни на что не похоже. И между тем в Москве не было ни одного журнала, который бы издавался аккуратно
