состоящий из суммы
единичных продуктов, состоит только из двух последних частей? Куда же девалась первая часть – постоянный капитал? Сисмонди, как мы видели, только ходил кругом да около этого вопроса, но А. Смит дал на него ответ. Он утверждал, что эта часть существует самостоятельно лишь в единичном продукте. Если же рассматривать весь общественный продукт, то она разлагается, в свою очередь, на заработную плату и сверхстоимость – именно тех капиталистов, которые производят этот постоянный капитал.
Давая такой ответ, А. Смит не объяснил, однако, на каком основании в этом разложении стоимости постоянного капитала, ну, хоть машин, отброшен опять-таки постоянный капитал, т. е. в нашем примере железо, из которого сделаны машины, орудия, употреблённые при этом, и т. п.? Если стоимость каждого продукта включает в себе часть, возмещающую постоянный капитал (а это признают все экономисты), то исключение её из какой бы то ни было области общественного производства является совершенно произвольным.
«Когда А. Смит говорит, что орудия труда сами разлагаются на заработную плату и прибыль, то он забывает прибавить (говорит автор „Капитала“): и на тот постоянный капитал, который употреблён на их производство. А. Смит просто отсылает нас от Понтия к Пилату[94], от одного продукта ссылается на другой, от другого на третий»[95],
не замечая, что вопрос от этого отодвигания нисколько не изменяется. Этот ответ Смита (принятый всей последующей политической экономией до Маркса) – простое уклонение от задачи, увёртка от затруднения. А затруднение тут действительно есть. Оно состоит в том, что понятие капитала и дохода нельзя перенести прямо с индивидуального продукта на общественный. Экономисты признают это, говоря, что с общественной точки зрения «капитал для одного становится доходом для другого» (см. выше у Сисмонди). Но эта фраза только формулирует затруднение, а не разрешает его[96].
Разрешение состоит в том, что при рассмотрении этого вопроса с общественной точки зрения нельзя уже говорить о продуктах вообще, без отношения к их материальной форме. В самом деле, речь идёт об общественном доходе, т. е. о продукте, поступающем на потребление. Но ведь не всякий продукт может быть потреблён в смысле личного потребления: машины, уголь, железо и т. п. предметы потребляются не лично, а производительно. С точки зрения отдельного предпринимателя это различие было лишнее: если мы говорили, что рабочие потребят переменный капитал, – мы принимали, что они выменяют на рынке предметы потребления за те деньги, которые получены капиталистами за произведённые рабочими машины и уплачены этим рабочим. Тут нас не интересует этот обмен машин на хлеб. Но с общественной точки зрения этот обмен уже нельзя
