закона и –
въ следствие это вкралось;
впрочем, лежачего не бьют и – мы видим
въ прочем вздоре его сочинений;
ксожалению, он не понимает и – его нахальство приводит меня
къ сожалению; взаключение всего должно бы его презреть, и –
въ заключении его видна сущая нелепость? – Но, нет, мы уже привыкли так писать, так отцы и деды наши писывали, так и нас учили
{40}.
Г-н Полевой отвечает:
Видим, что им вовсе не известно, что слова: кстати, впрочем, вместо суть наречия, подобные словам: сегодня, завтра, где слиты слова: сего дня, за утра. Но и слова: вследствие, ксожалению. взаключение суть наречия: почему же не сливать их? – кроме того, что СИИ слова, но и куда-нибудь, и может быть, и отнюдь нет наречия, и самые деепричастия суть наречия (времени и бытия), но сливать их не должно, ИБО они принимают только смысл наречий, а не составляют прямых наречий{41}.
Но почему же это так? – спрашиваете вы; не спрашивайте: это навсегда должно остаться для вас тайною, потому что оно остается тайною и для г. адвоката старинного правописания.
Курьезнее всех статья «Вредит ли критика современной русской словесности». Во-первых: вопрос так не мудрен и ясен, что толковать о нем – значит рассуждать о том, что «науки суть полезны». Мы понимаем, что на подобный вопрос можно ответить несколькими фразами, вроде следующих: «Дарование, которое можно убить порицанием, недостойно жить, и чем скорей умрет, тем лучше для литературы, потому что через это она избавляется от вредного пустоцвета»; но мы решительно не понимаем, как можно сделать целую статью из решения подобного вопроса, и еще – как можно назвать такую статью критикою? Неужели критика есть пересыпание из пустого в порожнее?.. Во-вторых: сколько диковинок и что за диковинки в этой критике… Истинное вавилонское столпотворение слов без мыслей!.. Не угодно ли полюбоваться хоть одною диковинкою?
Как ни различны теперь мнения русских критиков, но примеры убедят нас, что в последнее время каждое, чуть какую-либо надежду подававшее дарование было тотчас оценяемо и лелеемо читателями и критикою. Подолинский, Вельтман, Вронченко, гр. Р-на, Бенедиктов, Якубович, Лермонтов, Ершов, Даль, Панаев (И. И.), Соколовский, Губер, князь Одоевский, Шевырев, Бороздна, Маркович, Ободовский, барон Розен, Каменский, Владиславлев, Лажечников, Теплова, вы сами, милый{42} Нестор Васильевич, даже прасол Кольцов, все вы, принадлежащие к эпохе послепушкинской, все, более или менее, но отличенные дарованием бесспорным, не были ль вы все отличены критикою новейшею? не заслужили ль себе большей или меньшей почетности и известности? Что же нам еще прикажете делать? – хвалить сряду всех поэтов: г-д Теплякова, Федосеева, Менцова, Лаголова, Чистякова, Тимофеева, Бернета, Мызникова, Рудыковского, Чижова, Бахтурина, Лукашевича и пр., и пр., чьи имена мелькают в журналах? Все они, может быть, умные, ученые, добрые, любезные люди, но – поэты плохие! Довольно, что их
