Густав. Перестань!
Ахилл. Сомнений нет, она жива.
Гость. И все-таки это невозможно. Что он с ней сделал?
Густав. Этому нельзя придавать значение. Еще минута - и она снова рухнет.
Ахилл. Ручаюсь, что нет. Обратите внимание, как она на нас смотрит.
Густав. И все-таки я не верю. На каком свете мы живем? Разве уже не существует законов природы? Что вы скажете, доктор?
Доктор. Что скажу?.. (Неуверенно.) Что скажу?.. А что я должен сказать? Это не мое дело... Не по моей части. Это нелепо и в то же время чрезвычайно просто. Если она жива, значит она не была мертва. Тут нечему удивляться, нечего кричать о чуде.
Густав. Вы же сами говорили...
Доктор. "Говорил", "говорил"... Прежде всего я ничего положительно не утверждал и обращаю ваше внимание на то, что не я установил факт смерти. У меня даже возникли серьезные сомнения, которыми я не счел нужным делиться с вами, чтобы не подать вам ложной надежды... Затем все это еще ничего не доказывает и едва ли можно ожидать, что она проживет долго...
Ахилл. Но кто же станет спорить против очевидности...
Виргиния. Да, да, теперь этому уже нельзя не верить. Какие еще могут быть сомнения? Говорила я вам: он святой, великий святой. Посмотрите, какая она живая. Свежая, точно розан.
Густав (подходит к кровати и целует воскресшую). Тетя, милая тетя, ты ли это?
Ахилл (тоже подходит к кровати). А меня ты узнаешь, тетушка? Я - Ахилл, твой племянник Ахилл.
Старая дама. А меня, тетушка? Я твоя племянница Леонтина.
Молодая девушка. А меня, тетушка? Я твоя маленькая Валентина, которой ты отказала все серебро.
Густав. Смотрите: улыбается.
Ахилл. Нет, как будто чем-то недовольна.
Густав. Всех нас узнала.
Ахилл (видя, что тетка открывает рот и шевелит губами). Тише!.. Она хочет говорить.
Виргиния. Отец небесный!.. Она видела бога... Она расскажет нам о райском блаженстве... На колени!.. На колени!..
Ахилл. Слушайте, слушайте!
Гортензия (смотрит на св. Антония с презрением и гневом; сердито и резко). Это еще что за тип? Кто пустил ко мне в комнату нищего? Все ковры запачкал... Вон, вон! Тебе что было сказано, Виргиния? Нищих...
Св. Антоний (властно протягивает руку). Молчи!
Гортензия замолкает на полуслове и, не в силах произнести ни единого звука,
так и остается с открытым ртом.
Густав (св. Антонию). Вы уж ее извините! Она не знает, чем она вам обязана. Но мы-то знаем! Тут уж ничего не скажешь. То, что вы сделали, не всякому по силам. Может быть, это случайность или что-нибудь еще... Не знаю, не знаю... Во всяком случае, я счастлив и горжусь тем, что могу пожать вашу руку...
