Тогда начали ужасно критиковать Жоржа в журналах; он даже получал безымянные письма и фальшиво подписанные, в которых у него спрашивали, по каким правам он позволил себе иметь успех, что его труды читают более других авторов и что он, неизвестный писатель, без слога, без разнообразия, без способностей, без чувствительности, без возвышенных мыслей, а более не имеющий партии. Тогда известили его, что он только сказочник для кухарок и торговок, что и подало ему повод думать, что их число очень умножилось. Работников он заставлял говорить, как они обыкновенно говорят; крестьянина по-крестьянски, девушку простого звания – на ее наречии; тогда сказали, что он писать не умеет. Он был весел и часто смешил, тогда говорили, что он бесстыден. В его сочинениях не было ни отцеубийства, ни детоубийства, ни братоубийства, ни отравления, ни кровосмешения, – тогда сказали, что он развратник. Иные и своих презрительных критиках сказали об нем, что его сочинения читают, но не судят. А он мог бы отвечать им: вас судят, но не читают.[3]
В этих словах весь Поль де Кок. Добрый человек – он живет в мире «добрых малых», гуляк, зевак, гризеток, трактиров, кабаков; изображает чистую и почтительную любовь, основанную на сладеньких чувствованьицах и приправленную пошлыми сентенциями здравого рассудка; дальше этой любви он ничего не видит, ничего не знает, ничего не подозревает – ею оканчивается тесный кругозор его внутреннего созерцания. Оставляя другим астрономические исследования, он – добрый человек – душою и телом погрузился в царство инфузорий и забыл, что в божьем мире есть нечто и кроме инфузорий. Но не думайте, чтоб добрый Поль де Кок опровергал это: он молчит об этом, как о вещи, которая для него не существует. И хвала ему за это! Право, такое скромное сознание своих сил и средств имеет свою цену! Оно лучше всяких гениальных претензий. Маленькие парижские гении, которые изображают дикие страсти, клевещут на человеческое сердце и чернят свет божий, вот они-то смешны поистине, а не добрый, почтенный Поль де Кок. Итак, честь и слава великому Поль де Коку, первому романисту французскому!..
«Мусташ» – роман Поль де Кока: больше о нем сказать нечего. О переводе тоже не для чего распространяться: по выписанному нами отрывку читатели сами могут судить о беспримерной, образцовой безграмотности этого перевода. Странное дело! В доброе старое время, кончившееся двадцатыми годами, не было безграмотных сочинений и переводов. Книга могла быть дурна, но язык ее всегда был правилен, чист, и ладу с грамматикой и логикой. А теперь книга, в которой грамматический и здравый смысл не страждут, истинная редкость! Отчего же? Оттого, что
