Лейтмотив романа — старинный каталонский танец сардана. Одинокая песнь флейты сменяется призывными звуками рожков. Сардана «возникает сама собой, по воле своего народа». Ее пляшут не вдвоем, не парами, а целой толпой, всей деревней, взявшись за руки в огромном хороводе. Сардана — танец свободы.
В 1943 году, в разгар войны, на юге Франции, в солнечном Баньюльсе, лейтенант запаса Эме Лонги попадает в школу, где обучают искусству сарданы. Путь Эме лежал издалека. Учитель и художник, он был в 1939 году мобилизован, участвовал в военных действиях, попал в плен. Освобожденный из плена по тяжелому ранению, он приехал в Баньюльс. В «школу сарданы» он пришел на тихий, еле различимый звук плененной песни «Santa Espina» — «Терновый венец». И лишь когда война окончилась, Лонги узнал, что сардана была не только вольнолюбивой пляской. С помощью танца партизаны, макизары, поддерживали друг с другом связь: чередование длинных и коротких па давало цифровой ряд, который расшифровывался и означал то важное известие, то боевой приказ.
В «школе сарданы» Лонги оказывается среди макизаров. Постепенно устанавливается надежная дружба между учителем Лонги и учителем Пюигом, командиром партизанского отряда имени Анри Барбюса. Правда, их взгляды во многом различны: один — пацифист, антимилитарист; другой — макизар, член Коммунистической партии. Лонги намерен перейти испанскую границу, чтобы отправиться в Алжир и присоединиться к частям Сражающейся Франции; Пюиг хочет бить немцев здесь, на родной земле.
В романе сталкиваются два взгляда на Сопротивление, две точки зрения, в конечном счете — два идеала. Для одних Сопротивление — сбор разведывательных данных, тайные склады оружия, тактика «аттантизма» — выжидания; для других — саботаж на заводах, взрывы на железных дорогах, одним словом, борьба.
Возникает множество вопросов: допустима ли тактика личного террора? Следует ли ждать указаний из центра или действовать на свой страх и риск? Надо ли нападать на захватчиков, если убийство гитлеровцев неизбежно повлечет за собой расстрел ни в чем не повинных заложников? Выбор тяжкий, но неизбежный, продиктованный законами беспощадной войны, которую нацисты объявили мирным людям. «Черт побери! — говорит Пюиг. — Да неужели ты думаешь, что мы получаем удовольствие, убивая этих бошей, которым незачем было сюда соваться и из-за которых нам на шею свалилось две войны». И добавляет: «Я люблю мир не меньше, чем ты, Лонги. Мало кто любит мир так, как я, и отдает ему столько, сколько отдаю я. Только, видишь ли, еще больше я люблю свободу».
