Скандал прекратил вызванный привратником полицейский, который отвел Швейка в полицейский комиссариат на Сальмовой улице.
в оригинале Salmová ulice. Настоящее название Сальмовска (Salmovská). Это все в том же районе Нове Место. И все по-прежнему в радиусе пешей прогулки. Полицейский комиссариат находился в доме номер 20.
Еще раз упоминается в романе во время пешего марша по Галиции, см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 60.
ГЛАВА 5. ШВЕЙК В ПОЛИЦЕЙСКОМ КОМИССАРИАТЕ НА САЛЬМОВОЙ УЛИЦЕ
С. 61
Полицейский инспектор Браун обставил сцену встречи со Швейком в духе римских палачей времен милейшего императора Нерона. И так же свирепо, как они в свое время произносили: «Киньте этого негодяя христианина львам!».
Нерон, христиане – многолетний фельетонист продолжает сыпать историческими параллелями, которые будут казаться искусственными до внезапного и полного своего художественного оправдания смыслом и композицией будейовицкого анабзиса Швейка. См. также вставной фельетон, ч. 1, гл. 14, с. 194. И комм., ч. 2, гл. 2, с. 321.
— За решетку его!
В оригинале: za katr (Dejte ho za katr!). Это дериват от немецкого Gatter – решетка, штакетник. Да и все выражение – калька с немецкого: Wirf ihm hintern' Gatter. В чешском мрачноватым образом перекликается со словом палач – kat.
В ПГБ 1929 инспектор говорит «Под замок его».
Швейк, освоивший в тюремных скитаниях жаргон, сам позднее употребит выражение posadili za katr. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 375.
C. 62
«Ну вас к черту, петухи!»
Петухи – полицейские. Как совершенно верно указывает в своем комментарии ПГБ 1963, прозвание возникло по очень простой причине: на форменных шляпах пражские полицейские носили что-то вроде султана из черных петушиных перьев.
Петушиные перья полицейских вновь упоминаются в ч. 2, гл. 1. с. 257 – попробовал прочистить себе трубку петушиным пером из султана на каске полицейского.
Лавочник Йозеф Маречек из Вршовиц.
Возможный источник имени гашковедами пока не найден, а вот Вршовице (Vršovice) – в те времена дальний район Праги, практически пригород, на юго-восток от Виноград. Живал там и Гашек после того, как в очередной раз сошелся с женой Ярмилой, сразу после рождения единственного сына Рихарда (Richard).
Весьма любопытно, хотя к роману совершенно и не относится, то, что этим не слишком чешским именем сын, а позднее и внук Гашека обязаны любимой книге Ярмилы Гашковой «Ричард Львиное сердце» («Richard Lví srdce»). Да и сам Ярослав Гашек в пору долгого ухаживания казался Ярмиле таким благородным рыцарем, что и его она звала Рихардом. Точнее, русским именем Гриша (Grýša), — такое неожиданное сокращение от Рихарда в будущей семье породило сочетание любви ко всему русскому и не очеш> хорошее знание языка. Еще одним домашним именем Гашека было Митя (Míťa) и тоже следствие ошибки в русском. Неверное сокращение от имени одного из кумиров юности Гашека – анархиста Михаила Бакунина.
