— Да, но… — я судорожно сглотнул.
— Есть лишь одна проблема, — сказал мистер Флешман, склонившись ко мне.
— Ты последний, Джек, — прорычал он. — Последний свободный человек в городе. Нам нужно твое тело, Джек. Мы не можем тебя оставить.
Он взметнулся надо мной, рассыпая искры.
— А теперь — обнимемся! — провозгласил он.
— Пожалуйста, — взмолился я. — Пожалуйста, не надо.
— Нам необходимо каждое тело, — произнес красный рот в верхней части пульсирующей мозговой массы.
— Нет!.. — умолял я. Я повернулся к маме и папе. Они стояли в толпе, все еще обнимая друг друга.
— Это не больно, Джек, — сказал папа. — Это займет-т-т секунду.
Мокрая, розовая плоть мистера Флешмана начала оборачиваться вокруг меня.
Я услышал жужжание электричества. От его прикосновений кожу покалывало.
— Обнимемся, Джек, — хрипел мистер Флешман. — Обнимемся.
У меня вырвался протяжный вздох. Все мое тело обмякло, когда страшная тварь окутывала меня.
Я не могу с ним бороться, понял я.
Я не могу бороться с ними со всеми. Это абсолютно бессмысленно.
Даже мои родители в его власти.
— Хорошо, — прошептал я. — Хорошо.
— Хорошо.
Я сдался. Я расслабился всем телом.
Потрескивающее тело мистера Флешмана окутало меня в жарком, липком объятии. Ослепительные желтые искры летали вокруг. От него пахло дымом, словно он был охвачен огнем. Словно электрический ток прожигал его розовую мягкую плоть.
Мне конец, подумал я. Мне конец.
Тяжелая плоть сжималась вокруг меня. Обволакивала меня. Отрезала мне кислород.
Мощный электрический разряд заставил меня содрогнуться.
Он привел меня в чувство.
У меня возникла идея. Безумная, отчаянная идея.
Я поднял руки. Вцепился в мясистую массу.
Я напряг все свои мышцы. Напряг до боли.
Я стиснул зубы. Сжал челюсти. Напряг руки и ноги.
И рванулся в нутро чудовища!
Я продирался в тело мистера Флешмана. В кромешную тьму. В бьющийся жар. В мощное, пульсирующее электрическое поле.
Внутрь. Внутрь. Внутрь.
Я услышал его потрясенный вопль.
Внутри — в темном, влажном, пульсирующем пекле — я чувствовал, как он корчится и сопротивляется.
Я перевернул все с ног на голову. Он пытался внедриться в меня — но я внедрился в него первым. И теперь продирался, все глубже и глубже, в разящий ток, в средоточие энергии, в его разум!
Я слышал протестующий рев, сотрясавший его огромную утробу. Слышал, как рев вырывался из его зияющего рта.
А потом я почувствовал, как огромное тело задрожало. Задрожало и начало падать.
Я падал вместе с ним, падал на землю.
