Наконец сержанты пошептались, и один из них скинул с себя китель и сапоги. «Спарринг», – постановил старшина, восседая королем-распорядителем у стены. Противник, как выяснилось позже, оказался жителем далекого Благовещенска, где подпольно в роте морской пехоты местного училища осваивал искусство древней корейской борьбы. Говоря проще, он искусно размахивал ногами во все стороны, нанося ими одинаково ловко прямые и боковые удары. Первое ощущение было такое, что это просто боксер с невероятно длинными руками, которые на шарнирах движутся в любых плоскостях. Несколько раз он довольно удачно пнул меня, а раз даже попал своей острой пяткой в печень. Но я выдержал приступ резкой боли, а он отчего-то не воспользовался открывшейся возможностью добить меня. И это его погубило, ведь мне эта победа нужна была в сотню раз больше, чем ему. Расслабившись доступностью мишени, он стал размахивать ногами вольно, работая больше на публику, поддерживая антураж артиста, но не бойца. Во время одной из его атак я внезапно поймал ногу, сделал быстрый подскок, от которого он начал валиться на спину, и ловким, очень коротким, почти невидимым движением нанес ему удар кулаком прямо в солнечное сплетение. Видно, удар оказался точным, потому что он грузно повалился на спину, крепко ударившись при этом затылком о пол. Больше он не поднялся, а я с той ночи стал одним из приближенных к сержантскому составу. И, как водится, кандидатом в сержанты.
Полгода пролетело незаметно, и гигант старшина перед самым отъездом на дембель на вопрос ротного ткнул своим медвежьими пальцем на мою фамилию в списке претендентов-сержантов, которые должны были остаться в Гайжюнае. Так бы оно и случилось, но, нашив на погоны две красные ленточки, я допустил роковой промах. Дело в том, что моя неуемная самооценка, мои несдержанность и нетерпимость к окружающим росли в геометрической прогрессии, как растут ненатуральные, напичканные пестицидами плоды. И когда сержант более старшего призыва отдал мне приказ, показавшийся несовместимым с моим новым статусом, я жестоко и с наслаждением избил его в туалете, проигнорировав даже негласное правило не оставлять следы на лице. Признаюсь честно, я вовсе не планировал бить его по лицу, бить нещадно и так долго, пока меня не стали оттаскивать два других сержанта, прибежавших на шум. В какой-то момент я просто взбесился, меня охватил такой экстатический восторг от причинения боли, что я перестал контролировать ситуацию, мной управлял дьявол.
