Обедая как-то у маркизы д’Юрфе, Казанова впервые встретился с графом де Сен-Жерменом, знаменитым авантюристом. Он утверждал, что ему триста лет, что он универсальный врачеватель, что он умеет плавить бриллианты и делать один большой из десяти маленьких, что он изобрел воду, способную если не омолодить женщин, то по меньшей мере сохранить их в том состоянии, в каком он их застал. И это, на его взгляд, были еще только занятные пустяки. Не следует забывать, что XVIII век, век Просвщения и Разума, был еще и великой эпохой оккультизма. Сильные мира сего увлекались им больше прочих. Императрица Мария Терезия поощряла все исследования, относящиеся к философскому камню, а Людовик XV, со своей стороны, предоставил Сен-Жермену огромные апартаменты в замке Шамбор, а также значительные средства для проведения дорогостоящих алхимических опытов. Читая портрет, написанный с него Казановой, испытываешь странное чувство, что Казанова повстречал почти своего двойника, несомненно, обманщика, разумеется, шарлатана, однако его красноречие и фанфаронство глубоко его поразили. «Несмотря на его бахвальство, неувязки и явную ложь, я был не в силах счесть его наглецом, хотя и не находил его респектабельным человеком; он показался мне удивительным, несмотря ни на что, ибо он меня удивил» (II, 95). Какое признание! Кем же нужно быть, чтобы удивить Джакомо Казанову, «самого бесстыжего изо всех обманщиков», величайшего мастера надувательства. Да, Казанова признает: Сен-Жермен бесспорно талантлив.
Госпожа д’Юрфе попалась в сети собственного бреда, и Казанова взял на себя руководство ее душой. С тех пор он не преминет злоупотребить своей властью, поскольку такова была его цель с самого начала. «Если бы, как истинно честный человек, я сказал ей, что все ее идеи нелепы, она бы мне не поверила, тогда я решил не противиться. Я мог только нравиться, поддерживая убеждение в том, что я величайший изо всех розенкрейцеров и могущественнейший из людей, у дамы, имеющей связи со всем, что было величайшего во Франции, к тому же еще богатой наличными, помимо 80 тысяч ливров ренты, которую приносили ей поместья и дома в Париже. Я ясно видел, что при необходимости она не сможет мне ни в чем отказать, и, хотя я не составил никаких планов, чтобы завладеть ее богатствами, ни целиком, ни частично, я все же был не в силах отказаться от этой власти» (II, 98). Не противиться! Мягко сказано о его решительном намерении облапошить ее и завладеть значительной частью ее состояния! Она так богата и совершенно готова отдать все, чем обладает, чтобы достичь своих химер! С точки зрения Казановы, это лучший способ поправить его финансовые дела, о каком только можно мечтать. С Брагадином и его друзьями ему доставались крохи, это был пробный шар, прежде чем пуститься в настоящую авантюру. Он уже знает, что непременно получит огромную прибыль от своего обмана, хотя эта чудесная возможность содержит в себе кое-какие менее приятные обязательства. Более чем вероятно, что оккультная связь между венецианцем и маркизой могла быть подтверждена только их сексуальным союзом. Г-же д’Юрфе пятьдесят три года, то есть на двадцать лет больше, чем тому, кто не может отвертеться от роли ее любовника. Однако Казанову этим не напугаешь: он найдет утешение во множестве связей с женщинами гораздо моложе и привлекательнее. Годами г-жа д’Юрфе будет главным кредитором Джакомо, а размах мошенничества даже не возможно оценить в полной мере. В 1767 году племянник маркизы упрекнет Казанову в том, что тот выудил у его тетушки по меньшей мере миллион ливров, то есть три-четыре миллиона франков.
