Тернер ослабил хватку. Она набрала в руки пригоршни снега и бросила его ему за шиворот.
Негодующе вскрикнув, Тернер отскочил от Кейси. Вытряхнув снег из-за ворота рубашки, он мрачно посмотрел на Кейси, и она вздрогнула.
– Ты нечестно играешь, – сказал он.
– В любви как на войне, – возразила она, и тут же пожалела о сказанном.
– Верно, – удовлетворенно произнес Тернер.
Она нахмурилась.
– Я вот что тебе скажу, Кейси Караветта. Я узнал все, что хотел.
Она наклонила голову и выгнула бровь, притворяясь удивленной.
– Ты, – тихо добавил Тернер, – никогда не станешь монахиней.
Кейси сердито на него уставилась.
– Что еще? – Она скрестила руки на груди, стараясь казаться абсолютно безразличной.
– Он обманул тебя.
Кейси разинула рот.
– Откуда ты узнал? Из поцелуя?
Тернер усмехнулся:
– О том, что ты не будешь монахиней, я узнал из поцелуя. А об остальном сам догадался.
– Считай, что наше перемирие закончилось!
– Ты его не заслужила, – сказал он.
– Перемирия?
– Его хамства.
Тернер оправдывал Кейси, а она, наоборот, обвиняла себя в истории с Себастьяном. В конце концов, разве не она его выбрала?
– У меня просто задета гордость, понятно? Я могла быть умнее! Я была с ним помолвлена и не догадывалась, что он мне изменил. Мы вместе работали. Он нечасто говорил со мной по душам.
Слова срывались с губ Кейси стремительно, словно поток воды из промоины в плотине. Тернер все-таки заставил ее говорить о личной жизни.
– Лучше немного задеть гордость, чем жить страдая, – тихо сказал он.
– Ты ничего не понял! Я не умею делать правильный выбор. Я не разбираюсь в мужчинах! – Повернувшись, Кейси зашагала прочь.
Она перенаправила свой гнев на лепку снеговиков. Не говоря ни слова друг другу, ближе к обеду они слепили четырех снеговиков.
Тернер обошел вокруг них, по-видимому, равнодушный к ее молчанию. Он осматривал дело своих рук с явным мужским самодовольством, снимая со снеговиков налипшие травинки, приглаживая снег рукой в перчатке.
– Они выглядят немного… голыми. – Кейси наконец нарушила молчание. Потом она напомнила себе, что употреблять слово «голые» в присутствии Тернера не следовало. Он наверняка будет дразнить ее, пока она не покраснеет.
Но он не попался на ее удочку. Кейси убеждала себя, что ей приятно его хладнокровие, потом решила, что Тернер сам захотел сохранять между ними дистанцию.
Вероятно, он пожалел, что поддался искушению поцеловать ее сейчас, хотя отверг ее на замерзшем озере.
– Андреа сказала, у нее есть дешевые цилиндры, жилеты и галстуки, – произнес Тернер. – Она не хочет надевать их на снеговиков до двадцать четвертого декабря. Вдруг снова пойдет снег.
