Злыя чары были разбиты, но человѣкъ, котораго Мишель обрѣлъ въ себѣ и явилъ своимъ близкимъ, нисколько не напоминалъ уже ни застѣнчиваго, боготворившаго Фаустину юношу, ни восторженнаго студента, ждавшаго всего отъ науки и мечтавшаго посвятить ей всю свою умственную жизнь.
Этотъ новый человѣкъ жилъ и говорилъ, какъ всѣ ему подобные: онъ много путешествовалъ и печаталъ иногда свои путевыя впечатлѣнія; если онъ временно удалялся въ старую башню, которую онъ купилъ, не посовѣтовавшись ни съ кѣмъ, и за порогъ которой допускались немногіе изъ смертныхъ, то его тѣмъ не менѣе встрѣчали ежегодно на театральныхъ премьерахъ и вернисажахъ выставокъ, на ученическихъ спектакляхъ въ залѣ Боденьера, на генеральныхъ репетиціяхъ, на музыкальныхъ утрахъ въ аллеѣ Пото, въ литературныхъ погребкахъ и даже въ свѣтѣ, гдѣ онъ появлялся безукоризненно изящный, съ равнодушной вѣжливостью и скучающей улыбкой.
Вѣчный оптимистъ, дядя Треморъ умеръ, поздравляя себя съ метаморфозой, не задавая себѣ, однако, вопроса, не оставалось ли чего-нибудь отъ молодого дикаря, котораго онъ нѣкогда внутренно порицалъ за его нелюдимый трудъ и слишкомъ пылкія чувства, подъ банальной маской парижскаго джентльмена, учтивыя манеры и интеллигентную праздность котораго онъ теперь одобрялъ. Эта маска спадала дѣйствительно только въ уединеніи голубятни Сенъ- Сильвера или вдали отъ Парижа и Ривайера, въ другомъ одиночествѣ, въ томъ, которое создаетъ толпа, гдѣ бываешь только путешественникомъ, незнакомцемъ…
Такимъ образомъ протекло восемь лѣтъ, исцѣляющихъ рану. Мишель никогда не видѣлъ болѣе свою прежнюю невѣсту, и мало-по-малу чарующій образъ покинулъ его воспоминанія; между тѣмъ, послѣ этихъ восьми лѣтъ, прочитавъ на площадкѣ Жувелль имя, которое Колетта, сама слишкомъ непостоянная, чтобы вѣрить въ вѣчную печаль, начертала легкою рукой, Мишель задрожалъ.
Подобно Мишелю, подобно многимъ, Фаустина ждала отъ жизни больше, чѣмъ жизнь могла ей дать; тщетными были ея хитрости, ея мелкіе расчеты честолюбивой женщины. Станиславъ Вронскій былъ изъ тѣхъ людей, которые боятся, чтобы, дѣлая завѣщаніе, не напомнить смерти о своемъ возрастѣ. Бѣдное созданіе, потерять себя и для чего!
