Последнюю полумилю я пытался сдерживать коней, воздействуя на них силой воли; и все-таки вскоре они перестали подчиняться мне. Мы спрыгнули с коней, я встал между ними и, положив руки им на холки, попытался мысленно успокоить, не давая им сорваться с места. Кемок присоединился к моим мысленным усилиям, и кони присмирели.
Успокаивая коней, я перестал замечать, что творится вокруг, и поэтому был напуган неожиданной вспышкой в небе, сопровожденной глухим рокотом, непохожим на гром и исходившим словно из-под земли, которая начала содрогаться у нас под ногами. Кони испуганно заржали, но остались стоять на месте. Они прижались ко мне боками, и я обхватил их за шеи, словно они были мне спасительным якорем в этом обезумевшем мире.
Тусклые огни, мерцавшие здесь и там, взметнулись вверх языками пламени. Снова небо озарила вспышка, и земля содрогнулась. На какой-то момент наступила тишина, а затем началось нечто невообразимое.
Земля заходила ходуном, как будто под ее поверхностью прокатывались гигантские волны — в сторону южных гор. Поднялся ураганный ветер с дождем. Он гнул деревья и ломал ветви, он не давал дышать, от него мутился рассудок. Этой буре невозможно было противостоять, оставалось только надеяться, что она когда-то кончится.
И уж если здесь это буйство стихий чуть не свело нас с ума, то в горах они разбушевались с еще большей силой. Той ночью волнение земной тверди раскачивало горы, и то, что раньше было горой, проваливалось вниз и становилось ущельем, а то, что было ущельем, вздымалось горой. Естественный барьер, созданный природой между Эсткарпом и Карстеном, ломался, разрывался, комкался — силой, разбуженной и направленной человеческой волей.
Взявшись за руки и слившись мысленно, мы с Кемоком по-прежнему составляли словно бы одно целое. Казалось, пришел конец света. Мы перестали видеть и слышать; осталась лишь способность осязать, и мы старались сохранить ее, чтобы не утратить всякого ощущения самих себя.
Но рано или поздно все заканчивается. Кончилась и эта неописуемая буря. Над нами еще висели тяжелые плотные тучи, но сквозь них начал просачиваться серый утренний свет. А мы так и стояли на дороге — Кемок, я и кони — будто окаменевшие. Земля больше не содрогалась под ногами, и к нам возвращалась ясность сознания.
К нашему удивлению, буря оставила не так уж много следов вокруг — там и сям виднелись сломанные ветки деревьев да лужи на дороге. Почти одновременно повернувшись, мы посмотрели на юг. В той стороне небо до сих пор было сплошь затянуто черными тучами, и в них время от времени вспыхивали молнии.
