– Иногда оно смотрит на нас, иногда идет за нами.
Удивительно, как мало изменились дети за прошедшее столетие. Правда, возрастные границы открытых Пиаже феноменов несколько изменились. Вот разговор с пятилетней Рикой.
– Рика, почему солнце светит?
– Чтобы было светло.
– А зачем нужен свет?
– Чтобы мы гуляли, чтобы можно было книжки читать, чтобы было тепло и мы никогда не болели.
– А солнце живое?
– Да. Оно нас видит, оно нам рассказывает сказки, как оно поживает. А еще оно нас защищает от Снежной королевы.
– Рика, почему едет машина?
– Чтобы отвезти папу на работу, меня в детский садик.
– А еще для чего?
– Чтобы поехать в лес и погулять с нами.
– Когда машина стоит на стоянке, что она делает?
– Она отдыхает от дел, спит, чтобы потом у нее были силы отвезти меня в Макдональдс.
В ответах детей проявляется анимизм – наделение неживой природы свойствами живого и разумного (машина отдыхает, набирается сил, солнце видит, ходит, рассказывает сказки и пр.). Источник анимизма Ж. Пиаже видит в том, что ребенок еще не научился выделять себя из окружающего мира и не знает в точности, что принадлежит ему (психическое, субъективное), а что – окружающему миру, объективному и материальному, поэтому он не только наделяет неживое мыслями, чувствами, желаниями, но и психические явления (например, собственные сны) – свойствами объективного мира. Вот диалог с Севой (7 лет 10 месяцев):
– Кто-нибудь может увидеть твои сны?
– Мои сны никто не может увидеть, потому что у другого человека есть свои сны. Мама может. Только в животе. Я видел мамины сны, когда был у нее в животе, потому что через пупок.
Ответы Севы требуют небольшого комментария. Мальчик находится в том возрасте, когда феномены, обнаруженные Пиаже, или исчезают, или находятся на грани исчезновения. Он уверен, что «солнце о нас не думает, потому что оно – неживая природа». Ситуация же со снами достаточно сложная: могут видеть чужие сны только мама и ребенок и только тогда, когда ребенок у мамы в животе. Но ведь все-таки могут!
Описанные феномены проявляются не только в отвлеченных беседах, но и в реальной жизни, служа основой для детских страхов. Ребенок, не имеющий четких границ между живым и неживым, возможным и невозможным, сказкой и реальностью, может бояться каких-то предметов или сказочных персонажей. Более того, не имея границ между субъективным и объективным, между мыслью и действием, он может бояться даже того, что придумал сам. Даже в более старшем возрасте дети не всегда умеют четко провести грань между фантазией и реальностью и могут прослыть лжецами среди взрослых или сверстников.
