Сенатор в плаще а ля римская тога и секретарша в скромном (по размеру) мини располагаются около небольшого автомата, выдающего чипкойны – валюту юпитерианской системы. В метре от них бодигард; конечно же, с квадратной челюстью, жующей «веселую», а если точнее что-то бормочущую резинку, с автоматической винтовкой под беспатронный боеприпас. Нобелевский лауреат трётся неподалеку, с интересом посматривая на задок сенаторовой секретарши.
Когда я перевел взгляд от койн-автомата к катеру и обратно, то секретарши там уже не было. Прошло всего пять секунд.
Мой растерянный взгляд перехватила Шайна Гольд, всё поняла, и направилась, доставая свой специфический короткоствол, к сильно раздувшемуся сенатору. А непростая у меня подружка.
Из-под плаща сенатора выпали туфли секретарши. Гольд навела на него ствол и что-то сказала. Бодигард навел винтовку на мисс Гольд. Я приготовился отвлечь внимание на себя, швырнуть ему в башку забытый кем-то на палубе крепежный твистлок – когда-то с гранатой у меня неплохо получалось – и укрыться за капитальной теткой с лошадиной челюстью. Наверняка ж какая-нибудь аристократка, из тех, у кого прадедушка торговал неграми и мочил аборигенов на завтрак, обед и ужин; по такой сразу стрелять не будут.
В этот момент тело сенатора лопнуло – ошметки плаща, внутренности, и то ли нити, то ли струи вязкой жидкости брызнули во все стороны.
Почему-то сработали системы пожаротушения, прыснув густой пеной из форсунок на подволоке. Заодно полыхнуло огнем, это Шайна выстрелила термоинъекционным боеприпасом. Нобелевского лауреата, слишком тесно общавшегося с секретаршиным задом, испепелило вместе с остатками сенатора; бодигарда, пытавшегося защитить высокопоставленное тело, убило тоже. Техники с быстротой орлов и трусливостью мышек забились в разные щели. Пассажиры, огромными прыжками устремившись к катеру, затолкнули тех, кто дотоле чинно входил на борт, как шайбы в ворота. Через какие-то две минуты катер стартовал. Пошел вертикально, на разгонных ускорителях, раздался крепкий хлопок воздуха – это он преодолел шлюз. Минуту спустя я увидел на имеющемся здесь объемном экране, как катер на маршевых, набирая скорость, уходит в сторону Европы. Он, кажется, еще совсем рядом, но вот режим телеприсутствия отключается, дюзы катера прощально мигают и меркнут в сияющей пустоте.
Везет же людям.
– А с чего ты взяла, Золушка, что мы попадем на борт этой замечательный тыквы? – спросил я у Шайны; её лицо немного замаралось от копоти, а брызги от системы пожаротушения проделали на щеках слезливые дорожки .
