Если бы лейтенанту посчастливилось встретить или обогнать еще какою-нибудь ездока или заметить где-либо огоньки разбитого армейского лагеря, то усилия Софии были бы бессмысленны. Но среди обширных темнеющих холмов их было только двое и нигде не было признаков какого-нибудь городка или солдатского бивуака.
Она вновь преследовала его по тропинке, бегущей через вершины холмов; на фоне красного и серого неба неслись, словно призраки, две темные фигуры. Он попробовал скрыться в небольших зарослях, но, стараясь избежать столкновения со стволами деревьев, только потерял время. Когда он выскочил из зарослей, София вновь натянула поводок.
Их разделяли двадцать корпусов. Приглушенный травой топот копыт позади лейтенанта становился все громче. Лейтенант дышал тяжело и прерывисто, как обычно дышат преследуемые; он все более беспорядочно пришпоривал лошадь. Расстояние все уменьшалось и уменьшалось.
Впереди дорога пересекала небольшую черную речушку, глубина которой могла быть как пять, так и пятьдесят футов. Лейтенант решил не испытывать судьбу и свернул налево, направляясь к мосту. София тут же последовала за ним. Два всадника прогрохотали по мосту; звуки копыт были громкими и глухими, словно удары барабана. Наездников разделяло лишь четырнадцать секунд.
Лейтенант снова свернул с дороги, но София теперь полностью контролировала погоню. Она уже опережала его.
— Остановитесь! — крикнула она, стараясь преодолеть шум ветра. — Остановитесь!
— Черта с два! — ответил он, а может быть, он крикнул и еще что-нибудь покрепче, но благовоспитанность Софии позволила воспринять его слова просто как отказ.
— Остановитесь! — снова крикнула она и решительно направила свою лошадь на сближение.
Только теперь в тусклом свете сумерек лейтенант увидел, кто преследует его. Чувство горечи и уязвленной гордости обожгло его — но он увидел и ее лошадь.
— Остановитесь! Я честно предупреждаю вас! — София еще более приблизилась к лейтенанту, и теперь две лошади мчались бок о бок в опасной близости.
Вот-вот могло случиться непоправимое… и лейтенант в отчаянии и ярости понял, что это будет отвечать намерениям Софии, но никак ни его собственным.
Он подстегнул свою лошадь, но София по-прежнему держалась рядом. Подчиняясь желанию своей всадницы, жеребец Софии на полном скаку ударил боком лошадь лейтенанта, которая не имела сил сопротивляться. Она сошла с дорожки и резко замедлила бег. Понуждения лейтенанта прибавить в скорости были для нее менее существенны, чем нападение ее более крупного собрата, и в результате она совершенно сбилась с дыхания. Последовало еще несколько неудачных попыток лейтенанта уйти от преследования, после чего он смирился с неизбежным.
