Медсестры решили перевести Ричарда в соседнюю комнату. И тут в палату заглянул Джеймс Мэй.
— Извините за вторжение… На Би-би-си позвонили из одной газеты и сказали, что в начале года Ричарда на три месяца лишали прав. Это ведь неправда? — спросил он.
— Разумеется, неправда! Откуда они взяли эту чушь?
— Я так и думал, — улыбнулся Джеймс.
Часа в четыре дня, уже в новой палате, я сидела рядом с Ричардом, и вдруг он сказал:
— Спасибо тебе. Ты — просто чудо.
— Спасибо, — ответила я.
— Но мне пора, — смущенно продолжил он. — Мне надо домой, к жене.
Это было ударом ниже пояса.
— Дорогой, я твоя жена!
— Нет, у меня жена француженка.
У меня голова пошла кругом. Я даже подумала, может, у него был роман с какой-нибудь француженкой?
— Я правда твоя жена.
— Этого просто быть не может. Мне с тобой так здорово! Ты слишком милая, жены такими не бывают.
— Значит, дорогой, тебе повезло!
Алекс, один из редакторов «Топ Гир», поднялся наверх вместе с Энди.
— Алекс будет твоим рабом, — сказал Энди, ухмыляясь. — Что тебе ни понадобится, он все достанет. Это его работа.
— Все, что пожелаешь, — кивнул Алекс.
— Отлично, — усмехнулась я. — Мне нужны трусы.
Оба вскинули брови и расхохотались. А я вовсе не шутила. Мне действительно срочно нужны были новые трусы. Беднягу Алекса послали в магазин с длиннющим списком: трусы, лифчики, футболки, пара джинсов и шампунь. Еще он должен был купить одежду для Ричарда — та, в которой он был на летном поле, пропала. Несчастный Алекс пришел в «Топ Гир» работать над увлекательной программой, а должен был покупать белье для жены ведущего. Алекс — отличный парень. Я много раз обсуждала с ним по телефону съемки и сюжеты программ, а вот встретились мы впервые.
Мы нашли укромный уголок в коридоре, чтобы нам никто не помешал. И тут я увидела милейшую пожилую женщину с глубокой раной на голове, на которую были наложены швы. Грустно было смотреть, как она шаркает по коридору, опираясь на медсестру, и все время повторяет: «Кис-кис-кис». Я предположила, что травму она получила, когда искала свою кошку. У нее было такое тонкое, интеллигентное лицо. Мне очень захотелось отвезти ее домой и ухаживать за ней. Я смотрела на нее и испытывала и жалость, и сострадание. И тут вдруг подумала: она так ведет себя из-за травмы головы или у нее какое-то другое заболевание?
Справлюсь ли я с Ричардом, если он так и не совладает с реальностью? Улучшится ли его состояние?
Следующий день выдался хлопотным. Все хотели видеть Ричарда. Приехали его братья с семьями, здесь же были его родители. Но было одно «но». Ричард вел себя как радушный хозяин — расспрашивал всех о жизни, о здоровье. А потом вдруг начинал повторяться, и разговор шел по кругу. Он путался все больше и больше и очень устал.
