— За мой счет, — сказал Миллер.
— Ну уж нет, — перебил его веселый голос. — Моя очередь. Повторите, Мэгги, и по большой порции.
Весело улыбаясь, Чак Лэзер забрался на стул рядом с Брэди.
— Что это вы такой веселый? — поинтересовался Миллер. — Когда я вас видел в последний раз, вы были буквально на коленях.
— Тогда, похоже, весь мир обрушился на меня, но теперь совсем другое дело, друг. Никакого давления больше нет.
— О чем это вы говорите?
— О Максе Верноне. — Лэзер пожал плечами. — Каждый знает, что его букмекерские конторы прогорели после того, как он закрыл «Фламинго». А теперь еще и это маленькое происшествие прошлой ночью.
— О каком маленьком происшествии вы говорите? — вступил в разговор Брэди.
— Да ладно вам! Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. О том заведении, которое он держал на Йорк-роуд. Рэкет с поддельным спиртным. — Чак хмыкнул. — Он там делал громадные деньги.
— Вы считаете, что за всем этим стоит Макс Вернон?
— Конечно, все это знают. — Лэзер казался удивленным. — А вы что, не знали?
Миллер посмотрел на Гранта:
— Вот видите, я же говорил вам, сэр.
Грант вздохнул:
— Ну ладно. Значит, я не прав, но попытайтесь доказать это, только и всего. Попытайтесь доказать.
Тихая Парк-плейс — зеленый оазис в путанице улиц в центре города — всегда являлась любимым местом конторских служащих во время перерыва на ленч. Старые дома викторианской эпохи, окружавшие площадь, уже предназначались на снос, чтобы дать место новому внутреннему транспортному кольцу, но именно они придавали этому уголку города особое очарование.
Но сейчас, в три тридцать, когда там появился Макс Вернон, она была совершенно пуста, если не считать припаркованных по ее краям машин и невысокого седеющего мужчины в пальто из верблюжьей шерсти, сидящего на скамье у фонтана.
Он читал газету и даже не удосужился поднять взгляд, когда Вернон уселся рядом с ним.
— Надеюсь, вы не заставляете меня понапрасну терять время?
— Я когда-нибудь делал так, Джой?
— А как насчет того дельца в Кейбл-Даймондс? Я же все понял — у меня пять тяжелых лет, а вы весело проводили время в каком-нибудь модном клубе или еще где-нибудь.
— Это уж кому как повезет.
— А ведь вы никогда ничего не делаете сами, Вернон! Никогда не пачкаете рук.
— Две сотни, еще две сотни и десять тысяч фунтов, Джой. Идете или нет?
У Моргана отвисла челюсть.
— Две сотни тысяч долларов? Вы, наверное, шутите.
— Я никогда не шучу. Вам пора бы это знать.
— А какова моя доля?
