— Только попробуй, и я сломаю тебе руку.
Вернон спокойно сидел на месте, и слабая улыбка не покидала его лица.
— Так входите же, — с иронией произнес он.
— Именно это я уже сделал, — ответил Миллер. — Уберите своих… У нас к вам дело.
— Ну смотри, ты, подонок, — зашипел Карвер, и тут на всю комнату прозвучал стальной голос Вернона:
— Если нужно будет, я позову.
Карвер и Стрэттон молча подчинились. И как только за ними закрылась дверь, Вернон ухмыльнулся:
— Люблю железную дисциплину.
— Гвардеец всегда останется гвардейцем, не так ли? — заметил Миллер.
— Да, это самый эксклюзивный клуб во всем мире. — Вернон заправил сигарету в зеленый нефритовый мундштук и вздохнул. — Вы прямо-таки следите за каждым моим шагом, сержант.
— Ну как же, — ответил Миллер, — Скотленд-Ярду будет очень интересно узнать, что вы тут у нас всплыли на поверхность.
— Давайте только сразу договоримся, — перебил его Вернон. — Я веду здесь совершенно законный бизнес, и это относится также ко всему, что я имею. Если вы еще что-то хотите сказать, то считаю, что вам следует говорить с моими адвокатами.
Он потянулся за телефонной трубкой, но Миллер спокойно произнес:
— Мы сегодня вытащили из реки Джоанну Крейг, Вернон.
Только на один короткий миг рука Вернона чуть крепче сжала телефон, а потом на его лице появилось выражение горечи.
— Джоанна — и в реке? Не может быть! Вы совершенно уверены, что это она?
— А почему нам не быть уверенными?
— Как я понимаю, она жила под вымышленным именем. Ничего злостного, просто она не хотела, чтобы семья преследовала ее. Дома ее страшно допекали. — Он покачал головой. — Просто ужасно, ужасно.
В этом был весь он, со своим острым умом, который оценивал ситуацию со скоростью компьютера.
— Когда вы впервые увидели ее?
Ответ последовал без малейшей заминки:
— Около четырех месяцев назад. Кто-то привел ее с собой на один из моих приемов. Я обнаружил, что она — талантливая художница. Я предложил ей расписать стены в клубе, и она согласилась выполнить работу.
— И это все — только деловые отношения?
— Росписи и сейчас на стенах главного казино, вы сами можете убедиться, — ответил Вернон. — А все остальное, что было между нами, это не ваше собачье дело. Она не ребенок. У нее прекрасное тело, и она любила мирские утехи так же, как и все мы.
— Так, значит, вы имели с ней дело?
— Если вы имеете в виду, спала ли она со мной, то я отвечу «да». Если вам интересно, так поступает масса других женщин, и я не могу понять, какое к этому вы имеете отношение.
