11. 33. Там же.
Состоялся телефонный разговор Виктором Agapkin. Он сказал, что первую согласную в его фамилии надо произносить пожестче: «g». «G»! Как «gaz» – очень русское слово. И как французское «gaffe».39
Хорошо. Это выяснили.
Я спросил как давно он прибыл во Францию. Он ответил, что прилетел в пятницу 5 сентября, рейсом аэрофлота, в 21.05. Его встретил Владимир Андрейчиков и привез к себе на Виллу, где Виктор оставил свою машину, улетая из Франции прошлый раз. Оттуда он уехал «к себе» в Прованс рано утром в понедельник.
Я попытался ему рассказать о теперешних событиях на вилле «Палома» и вокруг них. Он меня прервал, сказ, что знает в общих чертах. Ему звонила Ирина и все рассказала. Спросил, чем он может помочь.
Я ему сказал, что при выдаче документов о смерти нам не помешало бы провести еще одну процедуру опознания. Есть свидетельство Ирины. Мы могли бы привлечь к этому домоправительницу виллы «Палома», но она женщина пожилая, может и не захотеть, чтобы ее привлекали к делу о смерти, пусть и в качестве свидетеля. А он, пусть не родственник, но друг семьи…
Он опять ответил очень быстро, сказав, что, конечно же, явится на опознание, как только сможет.
Кстати, беседовали мы по-французски. Виктор говорил, конечно, с ужасным акцентом, но довольно бойко. В нескольких случаях он не мог подобрать необходимый оборот и заменял его английским. И только пару раз применил русские выражения, значение которых не мог передать ни на одном языке. Так что проблем с пониманием почти не возникло.
Я только однажды, опасаясь, что неправильно его понял, попросил объяснить это «как сможет». И тут выяснилось очень интересное обстоятельство. Оказывается, утром, во вторник, Виктор заснул за рулем, и, немного не доезжая до Арля, врезался в дерево. Два дня он провел в местной больнице. Врачи опасались возможных травм, связанных сотрясением мозга, но все обошлось. Больше всего пострадала рука: ее защемило, при выпадении подушки безопасности.
– Поэтому я еще не в Капдае, – так он сказал, поясняя, что давно должен был приехать, поддержать Ирину в ее горе. Но врачи просили его воздержаться от поездок еще один-два дня.
У меня появился прекрасный повод расспросить Виктора о событиях той ночи, когда пропал Владимир. Я напомнил Виктору, что приезжал на виллу «Палома» и мы с ним перемолвились парой слов. Мне показалось, что он даже обрадовался, что имеет дело со знакомым человеком. Для русских, как я понял, это вообще очень важно, вести дела со знакомыми людьми. У него даже голос стал как-то мягче. Исчезла напряженность, которая чувствовалась с первых минут разговора. Поменьше стало командирских интонаций.
