– Да, высокие каблуки. Даже очень высокие. Да, длинные ногти, розовые кажется. Нет, извини, помаду не запомнил. Да, большие темные очки. Блондинка, разумеется. Но волосы почти полностью скрыты летней шляпкой. Фигура, судя по всему: да, да, да!
Наши впечатления оказались в чем-то очень схожи. Мы запомнили почти одно и то же: очертания фигуры, волосы, очки. Но в полицейском участке Жанна была возбуждена, много двигалась, много говорила, тоже по-английски. Гастон сказал, что с трудом разобрал, чего же она от него хочет. А заявление принял, потому что не видел никакого другого способа от нее отвязаться. А вот на вопрос, почему он их вообще пустил в участок в воскресенье, в не приёмный день я ответа от него я так и не получил. Такое впечатление, что он сам себе этого объяснить не может. Сел, понурил голову, вздохнул. В оправдание прочитал мне новые стихи:
Два полицейских решили в субботу.
Оставить семью и прийти на работу.
Сели за стол, почитали устав…
Вернулись домой, внезапно устав.
Мне не хотелось видеть его таким виноватым и я решил перевести разговор на что-то другое. Спросил, почему такой переполох в участке по поводу какого-то Лионеля Тардю, забредшего на пляж. Это сработало. Гастон выпрямился, блеснул загадочно глазами и сказал:
– Лучше тебе этого не знать! Может быть, еще повезет и ты до конца сезона с ним не встретишься. Но это если только еще кого-нибудь убьют и шеф решит все дела об убийствах навалить на тебя.
– А может быть лучше все же Лионель Тардю?
– Ты в Капдае недавно, – услышал я в ответ. – И всего знать не можешь. Поговори с ребятами из участка. Поговори с жандармами. Предложи гипотетическую альтернативу: схватка с вооруженным грабителем или разговор с мсье Тардю. Вряд ли ты найдешь хоть одного, кто выберет разговор.
– Но ты вчера справился.
Он выпрямился еще больше:
– Да! Но чего мне этого стоило. И, между прочим, штрафные дежурства по выходным, теперь отменяются. Лейтенант-колонель строг, но справедлив.
Отказавшись что-то еще пояснять, Гастон рассказал историю, которая вчера приключилась с су-лейтенантом Дюлоном. Тот пришел в отель «Normandy», с благой целью: сделать внушение разбушевавшимся немецким подросткам. Пришел во время ужина, чтобы гарантированно застать хоть кого-то. Взял с собой чуть ли не бригаду полицейских. Отель оцеплять не стал, но и так демонстрация силы французской муниципальной полиции, как ему казалось, была впечатляющей. Ну, там все бегут, потом строятся, отдают ему честь и всё такое прочее. Как в кино.
