Божественная субстанция Кхосатрала была неуязвима для оружия, а земные столетия умещались в его сознании в один час.
Подобный богу, он снизошел до примитивного бытия людей острова Дагония, он помог людям создать культурное и цивилизованное общество, и с его помощью они построили город Дагон и жили там, и поклонялись ему. Чуждыми и страшными были его слуги, вызванные из темных углов планеты, где скрывались мрачные пережитки прошлых веков. Его дом в Дагоне был связан с каждым домом, из которых священники брали жертвы для приношения ему.
Прошло много лет, наполненных злобой и жестокостью. На побережье континента появились люди, звавшие себя Юнетши. Но после жестокой битвы они были разбиты и порабощены, и несколько поколений их умирало на алтарях Кхосатрала.
Но однажды он со своими священниками, существами нечеловеческой расы, удалился в пустыню. Вернулся он один, с кинжалом, выкованным из металла метеорита. Его колдовская сила пропала. Рабы-юнетши, поняв это, восстали и уничтожили почти всех дагонцев.
Во время кровавой резни откуда-то появился священник. Он проник во дворец Кхосатрала и с помощью обмана усыпил его на золотом ложе в зале, отделанном шкурами змей.
Минули века, башни и дворцы пустынного Дагона разрушились. Предания об этом богатом и красивом городе начали стираться из памяти немногочисленных потомков. Голод, чума и беспрерывные войны почти истребили народ Юнетши, жалкие остатки которого обитали на морском побережье материка.
Рыбак Юнетши обнаружил Кхосатрала на золотом ложе среди руин купального зала. Кхосатрал ожил и с радостью осознал, что колдовская сила вернулась к нему.
Он восстановил город таким, каким тот был многие века назад. Поклонявшиеся ему люди, умершие века назад, снова вернулись к жизни.
Но узнавшие смерть, жили только частично. В темных коридорах их душ и разумов таилась непобежденная смерть. К ночи люди Дагона оживали и двигались, а их собственная смерть казалась им ужасным сном.
С приходом дня они погружались в сон и просыпались только с наступлением ночи, которая сродни смерти.
Их жизнь была ужасной, и все это открылось перед Конаном в то время, как он согнувшись сидел у обтянутой декоративными тканями стены.
Теперь все случившееся с Конаном на острове стало ему понятно. Вдруг Конан услышал истерические рыдания женщины.
Он непроизвольно вскочил.
