Ночью мы располагались лагерем на песчаных пляжах, устраивали двухсотметровую зону, снабженную электросигнализацией, и выставляли двухчасовых. Боадилы — животные хладнокровные, и, поскольку ночи здесь были довольно прохладные, особенная опасность нам не угрожала.
Ночи озарялись огромными кострами всюду, где мы располагались на ночлег, в основном из-за того, что веганцу хотелось, чтобы все было как можно более примитивным — для создания надлежащей атмосферы, как мне кажется.
Мы отогнали наши скиммеры далеко на юг, в одно хорошо знакомое мне место, и оставили их на попечение нескольких служащих Управления, сами же наняли феллуку.
Миштиго хотел путешествовать именно так. По вечерам Хасан либо упражнялся с асегаем, который он выменял у одного великана-убийцы, либо раздевался до пояса и часами боролся со своим не знающим усталости роботом. Он был настоящим противником. Хасан отрегулировал его так, чтобы силой он вдвое превосходил среднестатистического мужчину, а реакция была на 50 % быстрее обычной. Память робота содержала сотни борцовских приемов, а регулятор теоретически не давал ему возможности убить или покалечить своего партнера. Робот был высотой в полтора метра и весил добрых сто двадцать килограммов. Изготовлен он был на Бакабе и стоил довольно больших денег.
Он был в какой-то мере карикатурой на человека, а мозг его, если такой имелся, размещался ниже того места, где у живого человека находится пупок. Несмотря на все ухищрения конструкторов, несчастные случаи все-таки случались. Либо погибали от рук роботов, когда что-то портилось в их электронных мозгах, а зачастую вследствие собственных ошибок. Однажды я сам приобрел такую штуковину и почти в течение целого года боксировал с ним по пятнадцать минут ежедневно. Я привык относиться к своему роботу, как к человеку. И все же в один прекрасный день он стал драться нечестно, и мне пришлось добрый час колотить его, пока я не вышиб из него остатки его поврежденного мозга. После этого я не заводил робота, а своего продал оному торговцу верблюдами, притом за немалую цену, хотя и неисправного. Не знаю, удалось ли тому починить робота — мне это было уже безразлично.
Хасану же очень нравилось возиться со своим спарринг-партнером при свете костра, а мы, сидя на одеялах вокруг костра, наблюдали за ними.
На третий вечер рассудок оставил меня.
Я вспоминал об этом отдельными фрагментами, как серию несвязанных, освещенных молниями, моментальных снимков…
