В деревне же динков, напротив, было очень шумно. Весть, принесенная убежавшими из серибы рабами, была встречена жалобами и плачем. Жалобы и стоны еще выросли, когда с высоты увидели разъяренную толпу, двигающуюся по долине в сопровождении вождя негров. Негры плакали о своей слоновой кости, единственном имуществе, которое им удалось уберечь от трутней, живших напротив. Но они вскоре успокоились, когда увидели направление, по которому теперь шли базингеры: дорога эта все-таки не вела к настоящему кладу. Среди негров на некоторое время наступила тишина, прерываемая только иногда радостными криками. Но потом деревня оживилась, и после обеда в воротах серибы появилась толпа вооруженных негров, человек до ста, которые быстро направились к долине по той же тропинке, по которой прошел Сади со своими помощниками. Со стороны серибы не принималось никаких мер, чтобы воспрепятствовать выступлению динков: базингеры без своих предводителей потеряли голову.
Вновь восстановилась тишина и в долине, и на обоих холмах, но из-за палисадов обеих крепостей постоянно появлялись головы, смотревшие или на долину, или на неприятельское укрепление напротив. Солнце уже заходило на небе, когда Гассан возвращался усталым шагом домой по этой безлюдной местности. Лицо его было искажено; ему не удалось побороть своих предчувствий. День был мучителен — какова-то будет ночь? — думал он. Раньше совесть его была покойна; отчего же теперь она мучит его неотступно? В этом был виноват не один Понсар; нет, уже с тех пор, как приехал Белая Борода, в душе Гассана началась борьба. В первый раз после долгих лет он вновь увидел хорошего благородного человека, на котором не тяготело никакой вины или проступка, который мог каждому прямо посмотреть в глаза. В первый раз приходилось Гассану наблюдать изо дня в день счастье, доставляемое человеку с чистой совестью, счастье, которое он уже так давно утратил. Сначала ему не верилось, чтобы честный человек мог зайти сюда, где поселились одни подонки общества, и считал Белую Бороду простым притворщиком. Теперь он думал иначе: он уже не сомневался в его безусловной честности. Только таинственность относительно пещеры духов бросала некоторую тень на этого благородного человека. Действительно ли там зарыта слоновая кость? Гассан не хотел больше довольствоваться одними предложениями; ему необходимо было окончательно убедиться в полной безупречности Белой Бороды.
Владетель серибы не может по целым дням предаваться своим размышлениям, не может предоставлять самому себе шайку разбойников: с ней вечные неприятности. Вон уже опять бежит ему навстречу один из базингеров! Опять пристанет с каким-нибудь глупейшим известием!
