Изменяется обстановка на фронтах: Красная Армия постепенно начинает давать отпор гитлеровцам, теснить противника.
И тогда «творческий гений» Иосифа Сталина подсказывает спасительный выход: использовать в качестве штрафников… бывших уголовников! В 1942–1943 годах специальными постановлениями Государственного Комитета Обороны на фронт направляется более 157 тысяч бывших заключённых! Разумеется, с их добровольного согласия.
Кто же были эти добровольцы? Оставим в стороне осуждённых военачальников, в отношении которых были изданы персональные решения Президиума Верховного Совета СССР (этими решениями были освобождены, например, генерал-майоры Лазаренко, Кособуцкий, Семёнов, Собенников, Ермаков и другие). Примем во внимание также, что многие «бытовики», «мелкосрочники» и прочая «перхоть» (блатное словечко для определения незначащих арестантов) ушли на фронт ещё в 1941-м — см. выше. «Политикам» дорога в армию была закрыта. Оставались только уголовники (и «бытовики», пополнившие лагеря уже во время войны).
Действительно, штрафники образца 1943 года состояли в подавляющем большинстве из «уркаганов», «блатных» — тех самых «воров», которые считали прежде позорным взять оружие из рук власти. Однако суровая действительность диктовала свои жестокие законы: либо ты сдыхаешь в «зоне», либо получаешь на фронте хоть какой-то шанс уцелеть. А там — война всё спишет…
Безусловно, такое решение пришло не сразу. Наиболее стойкие воры стремились любыми путями придерживаться «воровского закона» (который обеспечивал им главенство среди прочих уголовников и возможность «держать» всё арестантское население ГУЛАГа), уклоняться от работы, тем более от самых тяжёлых, губительных «общих» работ. Именно в 1942–1943 гг. широкое распространение в лагерях приобретают так называемые «мастырки» — другими словами, членовредительство. Заключённые — не только воры, но и все, кто пытался выжить в лагерях — проявляют удивительную изобретательность. В Архангельской области они вводят под кожу керосин, а затем прикладывают к ранам мыло с солью и лепестками ядовитых цветов. В Каргопольском исправительно-трудовом лагере употребляли в огромных количествах соль и соду, что приводило к искусственному опуханию. В Новосибирской области предпочитали есть мыло: этим обеспечивалось страшное расстройство желудка и отравление. И так далее…
Однако власти и администрация сурово расправлялись с «мастырщиками». Они привлекались к уголовной ответственности за членовредительство по «политической» статье 58
