Что тут можно сказать? «Свидетельства» Панина заслуживают примерно такого же доверия, как и «исторические исследования» многих советских ангажированных учёных, сочинявших многотомные «Истории Великой Отечественной войны» исходя прежде всего из партийно-политических соображений. Дмитрий Панин делает то же самое — только с другой стороны. Одни стремились понравиться Политбюро, другой — историкам и политикам Запада, которые имеют о России настолько отдалённое представление, что способны без саркастической усмешки прочесть фразу «Много российских людей жили мечтой о войне, которая даст толчок к освобождению…». Подобными «свидетельствами» избегают пользоваться даже серьёзные западные учёные, изучающие историю второй мировой войны.
А уж убеждать читателей, будто «заключённые лагерей жили мечтой вступить в российскую освободительную армию» и воевать под вражескими знамёнами — значит рассчитывать на абсолютную невежественность тех, к кому обращаешься.
Вообще автор этой книги предостерёг бы добросовестных исследователей от некритического использования «воспоминаний и размышлений» Дмитрия Михайловича Панина. При всём уважении к нему как к гулаговскому узнику, долгие годы проведшему в сталинских лагерях, когда изучаешь его мемуары и «философское наследие», неизбежно приходишь к печальному выводу: практически всё написанное Паниным не отличается ни глубиной мысли, ни большим умом, ни объективностью. Вышедший в 1998 году двухтомник Панина «Мысли о разном» просто оставляет жалкое впечатление: много разного, но мало мыслей… Более того: патологическая ненависть к большевизму не позволяет ему сколько-нибудь беспристрастно оценивать исторические события. Можно говорить о том, что это — не вина его, а беда. И даже по-человечески понять. Но кому от этого легче?
И всё же объективности ради проанализируем высказывания Панина. Он ведь тоже как-никак был русским зэком!
Прежде всего заметим определённую солидарность Панина… со сталинскими чекистами! В одном из отчётов ГУЛАГа читаем:
«В течение 1941–1944 гг. в лагерях и колониях вскрыто и ликвидировано 603 повстанческих организации и группы, активными участниками которых являлись 4640 человек».
Правда, четыре с половиной тысячи заключённых на несколько миллионов — это не так много, как хотелось бы Панину. К тому же наверняка органы НКВД «обезвредили» немало «липовых» «фашистов». Хотя факт существования некоторых лагерных подпольных организаций — «Железная гвардия», «Русское общество мщения большевикам», — по мнению кандидата исторических наук В. Земскова, не вызывает сомнений. И всё же Земсков замечает в этой связи:
