Между ними повисло молчание. Анджела неторопливо провела кончиком языка по своим сочным губам. Реми почувствовал прилив страсти. Думала ли она о том, что произошло между ними раньше? Он не переставал думать об этом ни на минуту. Невозможно забыть, как пело его тело, ту приятную усталость. Казалось, он все еще мог чувствовать ее вкус – ваниль и молоко. Мягкость ее губ, упорство дерзкого язычка, то, как она проводила руками вдоль его тела, ее пальцы…
Реми подавил дрожь, представив, что могли сделать с ним этот рот и руки. Какое удовольствие им уже удалось ему доставить. Он чувствовал, что теряет самообладание.
– Нам придется как-то делить эту постель, – заметил Реми. – Может, нам стоит установить какие-либо правила?
– Что же ты предлагаешь? – Выражение ее лица было вызывающим. – Прочертим черту мелом на простынях?
– Я подумывал о том, чтобы свернуть одеяло…
– Почему не электрический забор?
Он улыбнулся:
– Мне бы не хотелось, чтобы ты поранилась, когда станешь перебираться на мою сторону.
– С чего ты взял, что я сделаю что-то в этом духе?
– Ты действительно считаешь, что нам удастся держаться? И как долго это продлится? Ты чертовски привлекаешь меня, и, сколько бы ты ни отрицала, я тебе тоже небезразличен. И так было всегда.
Она закатила глаза:
– Это невозможно. Ты так в себе уверен. Да, я хотела тебя, но одного раза мне хватило с лихвой.
Реми понял, что она бросает ему вызов. Анджела провоцировала его. Она почувствовала слабость жертвы и устремилась по следу. Она хочет, чтобы он умолял ее?
Нет, никогда он этого не сделает. Он вполне сможет прожить без секса некоторое время. Монахам же это удается? Говорят, это даже полезно для очищения разума…
– Так что ты там сказала? Я не особенно тебя завожу?
– Да.
Она лгала. Реми помнил, как она кричала, как содрогалась, как открывалась ему. Хотя… Может, Анджела просто хорошая актриса?
– Что же, если передумаешь, просто повернись и похлопай меня по плечу. Буду рад доставить тебе удовольствие.
– Даже и не мечтай.
Когда получасом позже Анджела вышла из ванной комнаты, то увидела, что Реми лежит на постели. Он был до пояса прикрыт простыней, на его широкой груди покоилась электронная книга, дыхание было спокойным и глубоким. Анджеле было любопытно, есть ли на нем что-то из одежды, но Реми не был похож на мужчину, который ложится спать в пижаме.
Она дольше положенного позволила себе любоваться красотой его стройного тела.
Все братья Кафарелли были, безусловно, красивыми мужчинами, но Анджела всегда выделяла Реми. Что-то особенное крылось в его темно-карих глазах, красивых губах, линии скул, достойной кисти самого Микеланджело, руках с широкими ладонями и длинными изящными пальцами пианиста…
