Прислушавшись к обоим голосам, Петр пришел к выводу, что пока деваться-то ему некуда. Да, он в теле мальчика. Да, он маленький и слабый, зависимый от этой великанши. Что это такое — кара Господня или подарок судьбы, неизвестно. Но, пока он не знает, как вернуться в прежнее свое состояние, а главное — не знает, долго ли ему предстоит жить в теле Матвея, он поживет. Он посмотрит, чем это закончится. А наказание ли это, ниспосланное ему Богом или благость — покажет время.
— Пусть будет так! — вслух сказал Петр, когда они с «мамой» подходили к детскому саду. Не так давно, ещё будучи самим собой, Петр часто проходил мимо этого детского сада. Тогда он и представить не мог, что когда-нибудь станет воспитанником этого детского дошкольного учреждения.
— Что ты сказал? — спросила «мама».
— Ничего, — ответил Петр, глядя на женщину-великаншу снизу вверх. Тогда он подумал, что лучше на все её вопросы отвечать короткими фразами. Желательно — глупыми. Пятилетние дети ведь по-умному отвечать не умеют.
— Ты сегодня не капризничал, пока я тебя в садик вела, — «мама» с нежностью похлопала Петра по руке. — Вечером куплю тебе чего-нибудь вкусненького.
Петр хотел ответить: «Заранее благодарен!», но просто улыбнулся и ответил:
— Это потому, что я люблю тебя, мамочка.
Конечно, он так не думал, но просто хотел сделать великанше приятно. У него это получилось. Лицо мамы Матвея расплылось в улыбке.
— Ты самый лучший, — она поцеловала Петра в щеку, отворила тяжелую металлическую дверь. Вместе они поднялись на второй этаж. — Ну, я пойду?
— Нет, — Петр вдруг подумал, что не знает, какой из множества шкафчиков, у которых переодевались дети, принадлежит ему.
— Опять будешь капризничать?
— Нет, — он изобразил улыбку на лице. — Доведи меня до моего шкафчика, а потом иди…
— Ну, хорошо, — она подвела его к шкафу для одежды, на дверце которого, вверху, был изображен плюшевый мишка. — Вот твой шкафчик. Я могу наконец-то идти на работу?
— Иди, — ответил Петя, разглядывая свой гардероб. — Иди…
— Так я пошла? — пятясь к выходу, словно не веря в то, что он сказал, спросила «мама».
— Да, — ответил Петр, снимая куртку и вешая её на крючок. — Иди.
«Маманя» словно ждала этого. Она послала сыну воздушный поцелуй и быстро ретировалась, стуча по лестнице каблуками.
Облегченно вздохнув, Петя достал из шкафчика красные шорты и цветастую рубашку. Глядя на всё это, он подумал, что никогда в жизни не одел бы это на себя. Но другого выбора у него не было, поэтому ему пришлось облачиться во всё это.
