Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей» | страница 12

Вечером вдоль канала прогуливалось много народу. На мое счастье, некоторые мужчины были со мной весьма любезны. Кое-кто подходил просто поболтать – и уже за это давал мне деньги. Они сразу видели, что я новенькая.

Я начала в половине восьмого, а Виллем нарисовался в десять.

– Сколько ты заработала?

– Не поверишь! Уже сотню флоринов!

Он чуть не грохнулся.

– Сколько бабла разом! Давай-ка сюда, так безопаснее.

Я протянула ему деньги, и он отправился играть в богатенького парня в бистро.

До часу ночи я заработала еще приличную сумму и, довольная, вернулась к себе. Кошелек мой был приятно набит.

Мартина, 1964

В семье только об этом и говорили. Настоящее потрясение. Как такое может быть?! Я тогда была в родильном отделении: только что произвела на свет своего первенца. Там-то слухи и добрались до меня. Сначала все ограничивалось разговорами вокруг да около, я ничего не понимала. Да что такое случилось с Луизой? Наконец мне выложили всю правду:

– Твоя сестра занимается проституцией в квартале «красных фонарей».

Я не могла в это поверить. Она ведь работает в баре, разве нет?

– Невозможно, – ледяным тоном отчеканила я, – моя сестра никогда не сделает ничего подобного!

Ухмылки, оскорбления, все эти комментарии, которые позволяли себе «доброжелатели»… Это было ужасно. На меня навалилась тоска. Всем было плевать на ребенка и меня. Неудивительно, что у меня даже давление подскочило. А они продолжали наседать на меня, будто я могла что-то изменить. Что я должна была сделать? У Луизы ее собственная жизнь и свои проблемы с этим ее придурком-муженьком.

Спустя некоторое время я отправилась к ней, чтобы поговорить. Слишком поздно. Луиза занималась этим уже несколько месяцев.

– Мне нужны деньги, это всего на два года, – заверила она меня.

Еще она добавила, что в бордель нужна горничная. Я подумала, что такая подработка помогла бы мне оплачивать счета в конце месяца. Так что я стала наводить в борделе порядок, приходила на пару часов рано утром. Я находила это волнующим, а что до уборки – с ней я справлялась легко. Мной были довольны. Деньги, которые я получала, оказались небольшим, но своевременным подспорьем.

Поначалу мне было не по себе. Клиенты порой выказывали желание провести время с горничной. Особенно они досаждали мне, пока я мыла окна, стоя на стремянке. Они вились вокруг с вопросом «могу я пойти с тобой?».

Когда они понимали, что я не при делах, это возбуждало их еще больше. Недоступность ведь так возбуждает. Некоторые горничные, случалось, уступали натиску и потом меняли профессию. Но не я. Я торопилась на трамвай до Осдорпа, где жила тогда со своей маленькой семьей.