— Я вас немедленно кладу в стационар, — сказал Эндрю. — Надо взять анализ крови, но я и так абсолютно уверен, что у вас инфекционный гепатит. Лечение консервативное — внутривенные вливания. Полное выздоровление у девяноста пяти процентов больных, — добавил Эндрю, — наступает через три-четыре месяца.
Что касается Мери, она сможет выписаться из больницы и отправиться домой буквально через несколько дней.
— А какова участь остальных пяти процентов? — спросила Мери с болезненной улыбкой.
— Да бросьте вы! — рассмеявшись, ответил ей Эндрю. — Эта статистика не для вас.
Вот тут-то он и ошибся.
Состояние Мери Роуэ не только не улучшилось, но, напротив, резко ухудшилось. Уровень билирубина в крови становился все выше, что указывало на стремительное развитие болезни. Впрочем, это было и так очевидно по темно-желтому оттенку ее кожи. К среде положение стало совсем тревожным. Анализы показывали опасный уровень содержания аммиака в крови. Быстро разрушающаяся печень не могла справиться с ним.
Весь четверг Эндрю испытывал нарастающее чувство горечи из-за собственного бессилия. В перерывах между приемами больных у себя в кабинете он продолжал ломать голову над этой проблемой, но так ничего и не придумал. Выздоровлению Мери, понимал Эндрю, препятствовал все нарастающий уровень аммиака в крови. Как же избавиться от него? Он знал, что эффективного способа для этого не существует.
В конце концов — и, как он теперь понимал, совершенно несправедливо — он вылил свое раздражение на девушку — агента по рекламе лекарств этой чертовой фармацевтической компании. Она появилась у него в кабинете в конце рабочего дня. Представилась коммивояжером. Или, может быть, правильнее сказать — коммивояжеркой? А впрочем, какая разница? Он не запомнил ни имени ее, ни наружности, разве что она была в очках и еще совсем юная, почти ребенок. Наверняка ни черта в своем деле не соображает!
Девушка представляла фармацевтическую компанию «Фелдинг-Рот». Уже потом Эндрю не мог понять, почему он вообще согласился принять ее, когда секретарша сообщила ему, что его ждут в приемной. Почему он разрешил впустить ее в кабинет? Видимо, рассчитывал, что удастся узнать что-нибудь новое. Однако, когда она начала рассказывать о новом антибиотике, только что выпущенном ее компанией в продажу, Эндрю углубился в свои мысли, из которых его вырвали слова девушки: «Доктор, вы совсем меня не слушаете».
Вот тут-то он и взорвался:
— А вы не подозреваете, что есть более серьезные вещи, о которых приходится думать? А вы тут сидите и отнимаете у меня попусту время.
