Поднявшись таким образом над землёй, ползучий змей лукаво выглянул из-за ствола. Изогнув туловище своё в форме двойки, точно так, как на картине Васнецова «Страшный суд», пугающей всех прихожан во Владимирском соборе, голова змея раздулась вдруг до размеров человеческой головы.
Щелевидные зрачки его при этом сплющились от напряжения. Не раскрывая рта, он выстрелил далеко вперёд длинный, раздвоенный на конце язык и хитро повёл головой, как бы показывая этим, что одурачить публику ему, раз плюнуть.
– Дани-ил! – как бы с укоризной попенял ему херувим.
В очередной раз коснувшись циферблата своего браслета, он вновь топнул ногой, при этом львиная его голова сменилась на орлиную.
Раскрыв клюв, птицеголовый господин Михаил Орлов заклекотал:
– Ли-инад!
Вильнув кончиком хвоста, аспид тут же исчез за деревом, но через секунду появился вновь, правда, уже в ином виде, заменив своё змеиное туловище на человеческий торс, причём почему-то с женской грудью. Но, видимо, что-то у него там не сработало, поскольку голова его осталась прежней – змеиной.
Вид человека со змеиной головой на плечах и с женской грудью привёл Димонов в такое недоумение, что те в ужасе подались назад.
– Даниэла! – вновь недовольно укорил его Лиахим.
Но тот словно не слышал его.
– Вот глухой! Ну, сколько можно топать! – недовольно заорал на него херувим.
Ещё раз постучав пальцем по циферблату браслета, он в третий раз топнул ногой, при этом птичья голова у него исчезла, а на её месте выросла рогатая морда быка, исполненного очей.
Херувим в ипостаси Михаила Быкова замычал своё:
– Алэ-ин-ад!
Заметив оплошность, голова аспида прямо на глазах у Димонов превратилась в человеческую голову, а женская грудь прикрылась пиджаком из змеиной кожи. Сама же голова стала похожей на голову, хорошо известной Димону-А и принадлежавшей знакомому барыге – темнокожему Дэну.
Правда, сейчас его лицо вместо темно-коричневого имело почему-то серовато-зелёный оттенок. Глаза же были закрыты плотно прилегающими к лицу чёрными непроницаемыми очками. На правой руке у него также красовался похожий янтарный браслет с круглым циферблатом.
– Дэн? – удивился ему Димон-А.
– Дэн, Дэн, – кивнул ему барыга с налысо бритой головой, огромными пухлыми губами, с узкими плечами и уродливо длинной шеей. Кроме стильного пиджака из змеиной кожи на нём были надеты тёмно-зелёные кожаные штаны.
На груди Дэна поблёскивала толстая, в палец толщиной, золотая цепь, на которой покачивалась золотая подвеска в виде треугольника, обращённого острым углом вниз. В сам треугольник были вписаны две буквы S.
