Весь пол трюма был завален змеевидными цепями, свисавшими с массивных колец, вбитых во все стены, и оканчивавшимися кандалами и наручниками.
Не успел Эвбулид освободить себе от них место в углу, как в трюм вбежали люди с молотками в руках, ругаясь, распутали цепи и принялись умело приковывать к ним как свободнорожденных, так и рабов.
Эвбулид стал было, возражать пожилому кузнецу, что он не собирается бежать. Тот, не слушая его, приложил к щиколоткам грека тяжелые бронзовые полоски, до блеска отполированные ногами прежних пленников, и несколькими ловкими ударами скрепил их. Затем то же самое проделал с запястьями Эвбулида.
- Крепкие пято! — послышался рядом сдавленный голос Лада. Покраснев от натуги, он пытался разогнуть наручники. — Такие с одного раза не сымешь!
- Ни с одного, ни с тысячи! — усмехнулся один из кузнецов. — Не ты один пытался!
- Добротная вещь, и мастер хороший! — со знанием дела, подтвердил, бывший в свое время рабом–кузнецом, Сосий, с любопытством ощупывая кандалы на ногах Лада, и вдруг вскрикнул, словно в руке у него оказалась живая змея: — Не может быть! Это ведь моя работа! Ну, да, конечно! Вот и клеймо!..
- Мир тесен! — позванивая молотком, проворчал один из кузнецов, с любопытством поглядывая на Сосия.
- А у нас говорят — не рой другому яму, сам попадешь в нее, — хмуро заметил Лад, прекращая бесполезные попытки освободиться от наручников.
- Так ты кузнец? — проверив напоследок, крепко ли держит цепь Эвбулида, перешел к Сосию пожилой мужчина.
- Да! И ты тоже? — по–приятельски спросил у него Сосий.
- Раб! — коротко бросил кузнец. — И ты — раб. Все мы тут — рабы…
Он аккуратно приложил к ногам своего коллеги бронзовые полоски и точными ударами начал заковывать Сосия в изготовленные на совесть в его афинской мастерской кандалы и наручники.
Эвбулид тем временем ошеломленно смотрел на свои руки и ноги, отказываясь верить собственным глазам.
Он, свободнорожденный эллин, видевший такие оковы на сотнях, тысячах рабов и считавший это естественным и справедливым, вдруг сам оказался в положении последнего из беглецов, которого хозяин в наказание приказал посадить на цепь.
Он — Эвбулид, герой Карфагенской войны, гражданин великих Афин, тезка, а может даже — как любил он утверждать — и далекий потомок знаменитого скульптора Эвбулида и не менее известного оратора, противника самого Демосфена, Эвбула — раб?!
Такой же ничтожный, презираемый и беззащитный, как все эти варвары — фракийцы, далматы, геты?..
